Отправлено: 02.02.09 02:10. Заголовок: Vote: Нужны ли такие рассказы?

Уважаемые форумчане и форумчаночки!
Я сейчас тут ниже размещу обещанный "триллер", он в рабочем варианте называется Паромщик.
А к вам у меня просьба ответить здесь или по опросу: как вы считаете, нужны ли такие рассказы вообще и нашему народу форума в частности?

В то же время обращаю ваше внимание, что уже почти написанная вторая часть может быть изменена, в зависимости от ваших доводов.
Так что пока я вторую часть не выставляю.

Спасибо всем!
Не поминайте лихом, если чо - помните я усех люблю, и воще: сё не по злобе, а по природной любопытчатости.

 Отправлено: 02.02.09 02:14. Заголовок: :sm52: ..

Почитаю завтра — сейчас пора спать.

 Отправлено: 02.02.09 03:09. Заголовок: ..

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Приглашение пришло неожиданно. Хотя идея собраться всем постоянным участникам специального форума уже давно витала в воздухе. Но вот оформилась в конкретное предложение всего три недели назад.
Сначала позвонил Дозер, взявший, как обычно, на себя роль информатора. Рассказал о наметившейся возможности и разведал о принципиальном согласии. А заодно выдал инфу о предстоящей погоде и тарифах на билет. Днём позже на почту пришло приглашение:
«Дорогие саньясины и возлюбленные!
Поздравляю всех! Шлю свою радость и любовь всем вам! Этим светлым днём я разделяю счастье предоставившейся возможности окунуться в океан Любви Божественного Провидения и пригласить вас на сатсанг, где пребудут с нами благословенные энергии – высокие и очищающие, и преобразят наши души.
С большим энтузиазмом сообщаю вам, дорогие мои возлюбленные, о дате нашего давно ожидаемого праздника. Да пребудет с нами Божественная воля в дни, начиная с 25 октября 2008 года!
Встреча продолжится 7 дней.
Точный адрес и подробные инструкции прибытия к месту встречи вы получите от уважаемой Ин в самом скором будущем.
С праздником! Всегда с вами,
Свами Махам»

Теперь Атар сидел в самолёте и немного волновался: какими окажутся в реальности те, которых он знал виртуально уже многие месяцы? Как пройдёт запланированное мероприятие?
Он немного опасался возможных разочарований. В незнакомой стране – компания не знакомых, в сущности, людей... Одного из всех он встречал в реале: Сержа – высокого, худого парня; очень самоуверенного, с постоянно играющей на лице улыбкой – Серж явно подавал себя окружающим. А, может, и продавал. Казалось, он приглядывался к каждому, тщательно отслеживая, нельзя ли придумать какой бизнес из состоявшегося знакомства. С остальными членами группы Атар был знаком лишь по специфическому общению в интернете, да и то – не слишком близко. Все вплотную интересовались эзотерикой, то есть тайнами души, и, если удавалось, общались с различными магами и учителями, ездили на медитации, слёты, сатсанги и т.п. К тому же, каждый занимался ещё и личными опытами – попытками проникнуть в собственную душу: соприкоснуться с чем-то невидимым и неслышимым, пронизывающим настоящую жизнь, а если повезёт – заглянуть за её пределы, в «царство мёртвых» и «пообщаться с духами».
По сведениям из восточных учений, человеческая душа воплощается множество раз и возрастом насчитывает тысячи лет. Есть техники, позволяющие проникать за пределы осознанности и производить там некие изменения, после чего настоящая жизнь неминуемо меняется. К тому же, для подобных целей можно прибегать к помощи живущих или уже умерших мастеров. Вот как раз для такого сеанса, с привлечением очень влиятельного с мировым именем мага, Атар взял кратковременный отпуск и летел, старательно сдерживая волнение.

Когда-то у него был опыт знакомства вслепую. В интернет-сети Атар познакомился с девушкой: красавицей и умницей, да ещё к тому же из Питера, что совсем рядом. Интерес друг к другу вспыхнул моментально, с первых разговоров об ашраме Ошо в Непале – заветной мечте Атара. Побывать там, соприкоснуться с местами и людьми, помнившими самого Учителя Ошо – что может быть притягательнее?
На самом деле Атар частенько представлял себя живущим в ашраме постоянно – не только гостем, но и служителем общему делу. В своё время он уже побывал в одном из таких мест и даже получил некую степень посвящения – принял Ошо-санньясу из рук самого Свами Орана – главного, так сказать, наследника Ошо. В связи с чем лично беседовал с Мастером Ораном в те три дня, что оказался приближённым к Учителю.
Так вот, про ту девушку, с которой возникла связь – Атар точно так же летел к ней когда-то на самолёте, надеясь встретить девушку своей мечты. А в реальности оказалось, что девчонка вообще непонятно чем, но... наскучила ещё до наступления вечера. И встретиться с ней в интимной обстановке пришлось себя заставлять. Он, конечно, культурный человек, и ничего такого обидного девушке не сказал, но... был рассеянным, отстранённым, беседу поддерживал скупо; девушка приуныла, расплакалась и... убежала. Атар поменял дату вылета и вернулся домой. И больше они не общались. А неприятный осадок, вроде бы без видимой причины, остался. И пришлось позабыть эту историю усилием воли. Вообще Атар не любил зацикливаться на проблемах и частенько повторял, что «Существование – это Возлюбленная, украшенная розами, от которой нужно получать наслаждение. А шипы – не замечать, если они и появляются». Однако сказать по справедливости, не смотря на «Возлюбленную», жить ему часто бывало скучновато: хоть с шипами, хоть – без.

Теперь же, на данную встречу приглашал сам Свами Махам – очень известный в мире эзотериков, имя которого произносилось адептами едва ни с предыханием. В присутствии двенадцати человек предполагалось провести сеанс глубокой медитации, после чего каждый заглянет в потайные глубины собственной души – при помощи энергетической поддержки, и намерением Мастера, а так же – всех участников группы. Дело в том, что Мастер Махам был известен именно своим влиянием просветлённого. Один форумчанин и будущий гость на предстоящей встрече – Ден рассказывал, как побывал недавно на особом слёте, где прошла большая коллективная медитация, закончившаяся фактическим чудом: на землю полетели с неба цветы – никто так и не понял, что это было; цветы выпали после того, как сообща призвали вот этого Свами Махама «благословить собравшихся своим присутствием». После молитвы и посыпались цветы...
И теперь встреча с ним вживую обещала быть исключительно интересной – эксклюзив, что называется – «в натуре»...
Сколько раз уже мечтал Атар о чём-то запредельном, а тут: кто-то побывал в непосредственной близости от Мастера, сочетался с его энергиями – наполнялся блаженством прикосновения к тайным Знаниям, кто-то вошёл в мистерию магических преображений, но... этот «кто-то» был не он – не Атар, а ему предстояло и дальше наслаждаться будничным счастьем «невостребованного героя»...
- Кто я, в сущности, такой? – думал о себе когда-то посчитавший, что «нашёл себя», Атар. Но... находки остаются в прошлом, а сам он – всё ещё, как бы, «на обочине – не в огне... не посреди победы в Божественном ликовании». – Может даже смирился, и больше ничего не ждёт? Или... уговорил себя, что всё в жизни – праздник? – Жаль только «праздник» этот не слишком выражался в глазах, если застать их врасплох – отразившимися невзначай в стекле – где-нибудь в метро, например.

Итак... Самолёт шёл на посадку. Немного ныло сердце. Внешне Атар был спокоен, стрался настроиться на приветливый лад. Другими словами: завершал последние приготовления перед первой встречей. В аэропорту его ждала известная всему форуму Ин. Её, по крайней мере, доводилось лицезреть на фото. Довольно интересная, необычная особа.
Это она нашла возможность пригласить Свами Махама, и к тому же взяла на себя всю организацию дела. Ин родом с Украины, замужняя, постоянно проживала в Израиле, но каким-то чудом нашла посреди стареющей Европы богатую вдовствующую старуху, которая предоставила свой пустующий загородный дом-замок под нетрадиционное меропритятие. Старуху вывезли из России совсем ребёнком с первой волной эмиграции, но обучали так, что та навсегда осталась верной России, и принимала активное участие в помощи некоторым русским: мистикам, каббалистам, почитателям Ошо и Гурджиева, магам и знаменитостям в самых разных областях – всех отбирала, сообразуясь с никому не ведомыми личными предпочтениями. Стоя на пороге смерти, Серафима Хароновна всё ещё симпатизировала всяким штучкам, связанным с духами и другой чертовщиной. Её недавно скончавшийся муж увлекался чем-то вроде магического сатанизма. – Это единственное, что про неё знали.
Может, старушка скучала по былым опытам? Или... Короче, неизвестно как, но Ин удалось заполучить бесплатно не только замок на неделю, но даже с кухаркой и полным продовольственным обеспечением. А это уж точно говорило о поощрении Существованием подобного начинания и – данного эзотерического опыта, в частности. Так что, участники тратились только на билет. Остальное обеспечивала Ин. Самою хозяйку не ждали: она болела и прибыть к эксперименту отказалась.

При выходе с самолёта Атар излучал ясное, незамутнённое сияние «чистого арийца». Ин улыбнулась в ответ: немного загадочно и чуть более многозначительно, чем требовалось. У Атара заныло в области поджелудка... В машине их ждал муж Ин. Поздоровались. Его звали Олас – лет сорока-сорока пяти, улыбающийся, но с явными признаками неизжитых разочарований на лице. К тому же, лицо носило следы последствий, если не сказать порока – то чего-то вроде оспы. Атару показалось, что он уже видел где-то это лицо; собственно, видеть, конечно – вряд ли, но... черты казались знакомыми.
Дорога тянулась по равнине, потом через лес, потом снова через поля – словом, ехали более трёх часов. Пейзаж за окном мелькал красивый и пустынный, плыли серые кучевые облака на фоне почти серого же неба. Осенний день выдался хоть и не яркий, но тёплый. Однако, навевал скорее раздумья и сомнения, чем эйфорию и предчувствия приключения. Большинство гостей съезжались на следующий день – встречать их предполагалось с утра и до послеполудня.

Дом оказался настоящим замком. Раньше, годы назад, сюда ходил автобус, вернее проходил мимо по трассе, пролегающей на расстоянии нескольких километров, и сворачивал к крошечному поселеньицу – недалеко от замка, за рекой. Но сейчас оно опустело, и уже много лет автобусы поблизости не появлялись. Создавалось впечатление, что замок стоит на острове: особенно этому способствовала река – довольно широкая, огибающая замок едва не на две трети. Вид на неё открывался из окон спален. Когда-то через реку в сторону поселенья ходил паром, но те времена давно миновали. Только чернеющий разрушенный причал напоминал, вернее - навевал пустынные мысли о тленности бытия, да о последней заботе: необходимой монетке для небесного паромщика, когда придёт срок главной переправы.
Атару припомнились разговоры в форуме, как однажды зашёл спор: можно ли припомнить то место, где уже побывал в прошлых воплощениях, или это невозможно в принципе? Захотелось представить себя на здешнем пароме или в здешних местах – сотни лет назад. Но… Вдруг закружилась голова. Неприятно кликнулось в горле. Возникло внезапное желание срочно прилечь. Он спешно отвернулся от окна, вернулся в комнату и упал в кресло. Потом достал необходимые вещи, наскоро принял душ и прилёг привести в порядок мысли и чувства перед ужином. Немного мутилось сознание, и не унималось внутреннее волнение. Незаметно Атар уснул. Ему снилась площадь... Толпа. Рядом на возвышении - важные господа. Впереди деревянный помост... И на нём женщина. Немолодая уже. И её глаза – направлены ему прямиком – «в душу»... Брр!
Позже он припомнит, что уже не раз видел во снах нечто подобное. И всегда с неизменной тоской и чем-то вроде страха или желания сбежать. Какое-то личное отношение связывало его и женщину, смутно он ощущал свою вину за то, что она стояла там – на помосте...
Проснулся Атар от стука в дверь – кто-то деликатно тихо, но уже довольно долго стучал в дверь. Во сне тоже со всех сторон стучали, нагнетая атмосферу или, может, созывая народ...

На пороге мило и кокетливо улыбалась дама – весьма округлых и аппетитных форм, лет примерно сорока-сорока трёх. Переступая с ноги на ногу, она представилась:
- Здравствуйте, я просто хотела посмотреть, кто же это ещё приехал. Вы меня узнаёте? Я Ида. Я здесь уже с утра. Никто пока не приехал, Ин сказала, что в основном приедут завтра. Скучно, я подумала, может спуститесь – можно немного поболтать перед ужином. Я так люблю, чтобы всё было красиво, ну вы и сами понимаете? А тут пока не с кем и поговорить, я уже и книгу почитала, вы не видели, какая здесь чудесная библиотека? Не представляете: книги на русском! Мой любимый Клаус Джоул, Чиа Мантэк, Кришнамурти, Ошо – все, все…
Рамеш Балсекар... Ну, вы понимаете?.. Лучше спуститься, можно во что-нибудь поиграть. Может... ну не знаю – в шахматы, я, правда, не очень хорошо играю, но всё же – лучше так, чем никак. Не могу сидеть в комнате. Вы согласны? - Всё это она выговорила без малейших пауз – быстро, как если боялась, что её не правильно поймут. Атару стало скучно. Но он пообещал спуститься через пару минут... Женщина опять наигранно улыбнулась. «Боже!- подумал Атар, - надеюсь она кого-то себе найдёт – кроме меня!» – Даже сексуально декольтированная грудь не спасала положения. Он попросту не любил этот тип женщин: - «Слишком навязчивая. К тому же похожа на коротышку, ещё бы зайчиковые ушки и... – прямиком в плейбой: девчонка из соседнего двора ждёт тебя, пупсик!»

Вечер прошёл скучновато, но всё же терпимо. Атар слушал музыку, рассматривал фотоальбомы, издания о жизни Рерихов, культуры Непала и Гималаев.
После ужина своим ходом на взятой в прокат машине с нанятым парнем-водителем приехали ещё двое: мужчина и женщина – оба молчаливые, медлительные – пробыли в общем зале что-то около получаса и один за другим ушли отдыхать.
В доме было три этажа. На первом этаже столовая, гостинная, кабинет и библиотека, на втором и третьем – довольно много спальных комнат – настоящий старинный особняк или средневековый замок по-европейски. Ну... в общем – не в названии дело, а в «таинственной тленности» что ли... – в нём витал позабытый дух «благородной старины». Другими словами – домик впечатлял! Но и тревожил...
Особенное внимание привлекли два семейных портрета, висящих в богатых резных рамах вдоль лестницы. Один изображал женщину, другой мужчину. От них как будто холодом повеяло. При взгляде в глаза женщине на портрете – по спине пробежали мурашки, захотелось посильнее запахнуться в свитер. И Атар поспешил от портрета отойти. К тому же, очень противоречиво: он внезапно вспотел. А на мужчину он нарочно смотреть не стал. На самом деле его интересовали просветлённые старцы, восточные учения, йога, арабский оккультизм и суфизм и вся около-эзотерическая братия с их медитациями, праздниками, сатсангами, шактипадами и чудесами, а вовсе не живопись или искусство вообще.
Втайне Атар считал себя когда-то уже воплощавшимся, достигшим высокого духовного звания монахом, а возможно даже исторически-известным монахом. Вскоре должен был приехать ещё Серж – тот тоже не сомневался, что уже жил монахом в прошлом воплощении, или самураем. Чувствуя такую родственность, друзья, однако, никогда не говорили об этом вслух. Вероятно, «честь самураев», сидящая где-нибудь в печёнках, не позволяла им вести себя просто и открыто и говорить друг с другом начистоту.

На следующее утро Атар остался в постели дольше обычного. Ин с вечера сообщила, что уедет рано, и предложила развлекаться самим или обращаться к Оласу, которого оставляла к услугам гостей. Днём они весьма поверхностно побеседовали с приехавшими накануне новенькими.
Высокий, усталого вида Ден оказался сосредоточенным на чём-то своём молчуном, с повышенным чувством вины, которую не осознавал. Чего он искал в таких встречах? На что надеялся? При взгляде на него вспоминалась «чужая душа – потёмки». В реальности же Ден не желал такой своей скрытности – скорее нёс её, как «крест», приносящий упрёки, а не благодарности. Во всяком случае, в отношениях с людьми он бывал более скуп, чем прост и открыт.
А молодую женщину звали Нана. Невысокого роста, смешливая и... временами заторможенная; податливая и одновременно – упрямая. Где-то в глубине её сути подозревался таинственный раскол. Это завораживало. Ещё у девушки был наголо побритый, гладкий правильной формы, череп. И это, неожиданно – приятно ласкало взгляд. Атар испытал нежность к оголённому женскому черепу. Пути Господни неисповедимы! Разговаривать с Наной – влекло. Беседовали легко и непринуждённо, шутили – в целом, наслаждались отдыхом и расслабленной обстановкой. Нана оказалась умной и приятной собеседницей. И немножко «мальчишкой», если можно так сказать... Атар молодел на глазах и чувствовал себя замечательно.

После обеда из-за поворота реки на дороге к замку Ида заметила пешехода. С рюкзаком за плечами к замку приближался очередной гость. Прилетел как-то уже совсем поздно и... никого не обременяя – пошёл к замку, ориентируясь по карте – пешком. И, представьте себе – дошёл… Шёл всю ночь и пол-дня. Звали его Али: худой, но выносливый с виду, с немного жидкой короткой бородкой. И улыбочка у него: то ли извиняющаяся, то ли с чувством превосходства – сразу и не понять – настоящий юродивый. И глаза: вроде простые, но... со странной, время от времени затягивающей их дымкой – получалось, что не так уж и простые. А ещё, на Али был... – заношенный деревенский ватник. Это в центре Европы? В старинный замок человек приехал, вернее пришёл - на праздник сатсанг с мировой знаменитостью – «на сеанс соединения с Духом», можно сказать, – в... деревенском русском ватнике! Атар внутренне ухмыльнулся и, конечно, культурно промолчал: невозмутим, прост и очарователен. Если бы кто-то позволил себе заглянуть в глаза Атара повнимательней, то – вероятно – заметил бы, что где-то глубоко запрятанным лицо его гордо несло свой «арийский жезл особой касты». К счастью, никакого такого «любопытного наблюдателя» вокруг не наблюдалось. Ида сама расположила Али на втором этаже, найдя свободную спальню. И день провели в обсуждении самоотверженного поступка Али.
А к половине восьмого вернулась Ин с новыми гостями.
Машина подошла медленно, тяжело придавливая мелкие камешки на подъездной дорожке.
Открылась дверца, и первой из машины показалась не совсем обычно одетая женщина: в короткой курточке и короткой же, с множеством рюшь и каких-то непонятных оборок, юбке – напоминающей о балах прошлого столетия – только в урезанном временем варианте. В похожих на панковские перчатках без пальцев, а так же – в высоких, отделанных отворотами в стиль и тон к юбке – тупоносых ботинках: в целом – дама походила на пожизненную бродяжку или... театральную модель, не нашедшую себе правильных подмостков;
- Всем привет, Я Прес! - и улыбнулась, как подмигнула – заговорщически и насмешливо.
Иде стало неловко. Антар дружелюбно продекламировал:
- Ну, вот, наконец, мы видим самою Прес – собственной персоной! Как долетели?
Прес не ответила, но – закатила глаза, кокетливо пожала плечами, усиленно заморгала, заулыбалась, часто замахала ладошками – вобщем, проделала множество движений, что на её языке означало: «нормально, не стоит беспокоиться, встречайте уже остальных – позже побеседуем!»
- А я – Ольна, - представилась следующая молодая женщина. Постояла, немного покачиваясь, как бы демонстрируя себя – откровенно и несколько нахально, потом взглянула на мужчин призывно и отстранённо одновременно, - где тут можно помыть руки? - на Иду она особо не взглянула. Собственно, с ней даже и не поздоровалась. Прошла мимо, как корабль проплыла, по прежнему запланированно «чаруя» походкой. Ида хмыкнула, но промолчала. «В сердце», как она любила выражаться – Ида считала Ольну выскочкой и бесстыжей, и главное – не достойной такого важного приглашения на мероприятие. А в глубине – в неосознаваемых потёмках бабской натуры – примитивно завидовала, как вообще каждой более-менее красивой и самоуверенной женщине.
Следующими гостями были: Серж, Римзо, Вэли и Дозер.
Каждому была предоставлена отдельная спальня.

Вечером все собрались за общим столом на довольно поздний ужин.
Женщины соорудили специальную таинственность: приглушили свет, поставили в разных местах свечи, зажгли восточные ароматные палочки. К ужину они оделись по-вечернему, принимая во внимание традиции Старой Европы и нарочную торжественность Первого ужина. Однако, ужин начался не совсем так, как ожидалось. Что называется – начался с неприятного известия: главное ожидаемое лицо Свами Махам – в условленное время «прибыть не может». Он трогательно извинялся и... просил ждать – примерно, пять дней.
В сущности, это не многое меняло. По-любому, планировалось провести в замке неделю. Другое дело, что мероприятие предполагалось провести в начале пребывания, а теперь получалось, что появится возможность только в конце. А пока всем собравшимся предстояло отдыхать и развлекаться, как умеют. Свами Махам душевно желал всем приятного отдыха и предварительного накопления сил для предстоящего действа и посылал... засушенный цветок жасмина, который прилагался к письму, вроде «авторской печати мастера».
В итоге, на объявленную новость: Прес ухмылялась, хитро воображая следующие вечера; Атар съязвил, что... «придётся довольствоваться друг другом»; Серж призвал всех к тому, чтобы «найти пользу – укротить своё эго, и осознав нестандартность момента – наблюдать, как возникает недовольство, после чего оно исчезнет. Он, вроде, Серж, уже не раз такое проделывал, и в здешней компании это раз плюнуть»; Ида выразила глубокое удовлетворение: «всё в жизни не случайно, жизнь всегда подбрасывает приятные сюрпризы, давайте радоваться», - Прес посмотрела на неё сочувствующе, Ольна улыбнулась, слегка наклонив голову – без заметного отношения к высказыванию Иды; Ин выразила мнение, что «время пройдёт прекрасно, не о чём беспокоиться – она позаботится, чтобы никто не скучал»; Вели молчал, посматривая на женщин великодушно; Римзо внутренне готовился высказаться – планировал экспромт; Дозер рассматривал картинку, на которой было изображено крупным планом дуло современного пистолета. Откуда в этом замке взялась подобная открытка-плакатик – не поддавалось никакому логическому объяснению...
- А как вообще сюда дошло письмо? Насколько мне сообщила Ин – здесь нет ни телеграфа, ни телефона, ни почтальона, а личный телефон не ловил сигнал уже за час до замка? - Странно «ни к месту» прозвучал вопрос Дозера, как, собственно, вообще почти любая из его реплик: всплывающих внезапно, и постоянно кажущихся неприличными. Спрашивал он, не поднимая глаз от открытки.
- Так ты не знаешь? - откликнулась Ин, - Тут уже сто лет традиционно держат почтовых голубей. На почте я оставила голубя, потому что нам нужно знать, когда встречать Свами Махама. Только что голубь прилетел с текстом телеграммы. Римзо и Серж – в курсе, Ден тоже присутствовал...
- Это просто мистерия: голуби, телеграмма!.. Осталось только всё же дождаться Свами Санта Клауса и... – можно праздновать заблаговременное Рождество! - Прес шутила, но лицо её, особенно глаза, оставалось серьёзным, - кто-то в курсе, что обычно готовят гостям местные Санта Клаусы?
- Репка, уймись! Мы сами себе – Санта Клаусы, - Ида покрутила у виска, показывая, как Прес, по прозвищу Репка, надоела ей своими глупыми шутками.
- Девочки не ссорьтесь, - выступил в роли миротворца Вэли.
- Об чём высокие речи, уважаемые господа? - Али снял, наконец, свой ватник и вышел к ужину в свитере – вполне приличном, и светлых брючатах, пошитых будто из домотканного холста. Прес опять улыбнулась, соображаясь с чем-то своим. Али уже не в первый раз вызывал у неё откровенно-весёлую улыбку:
- Проснулся, голубчик? Садись, мы обсуждаем наметившееся запаздывание месьё Свами Махама. Он желает нам повеселиться пока без него, но обещает скоро прибыть.

Весь вечер разговор продолжался в русле беседы «ни о чём». От выпитого гости разомлели и после ужина разбрелись попарно: каждый с бокалом. В воздухе, посреди полутёмных залов, витал запах жасмина и восточных ароматов. Вино отличалось изысканностью. Красное – оно переливалось в бокалах, таинственно вызывая в памяти зовущие влажные губы невидимых любовниц. Или... мысли о простёртом обнажённом теле, белеющем в свете луны. Струйкой вина на таком теле – хорошо бы ознаменовать символическое отречение от мещанского бытового примитивизма. Обстановка казалась ирреальной, образы размытыми – переливающимися неясными оттенками. Хотелось наслаждаться и нарочно поддерживать загадочную атмосферу большей интимностью разговоров. Более того: хотелось раскрепощаться всё сильней и сильней, как бы подразумевая себя заранее на сеансе запредельного проникновения в тайное сокрытое нечно.
Тяжёлые шторы окон спускались изящными складками, прошлая жизнь исчезла за окнами вместе с дневными облаками – на небе откровенно и ясно сияла полная ослепительная луна. Кровь пьянило настоящее «Здесь и Сейчас» – самое ценное посреди замедлившегося плавающего восприятия реальности. Оставалось только совокупляться с ним, отдаваясь предстоящему наслаждению целиком. Постепенно городская сдержанность гостей отступала, выводя на сцену других – скрытых героев, как если бы сквозь живописный портрет Дориана Грея начинало мало-помалу проступать его настоящее лицо.
- Прес, ты мечтала бы иметь пистолет? Например, у меня очень большое желание обзавестись оружием: приятно было бы ощутить в руках такую гладкую сталь, - Дозер мечтательно улыбался, не забывая прикладываться к вину, - я даже мечтал положить пистолет рядом, пока занимался бы сексом с какой-нибудь пухлой негритяночкой – люблю вообще раскладывать вокруг всякие плоскогубцы, клещи, ножи – я их коллекционирую... Это придаёт как бы сил и создаёт атмосферу... А пистолетом, в случае чего, можно... может застрелиться? А может – её... Прес, ты хотела бы, чтоб тебя застрелили? - И Дозер впал в задумчивое созерцание пришедшей мысли.
- Нет. Меня куда больше интересует, что господин Махам не приехал, а здесь, похоже, намечается кое-что, не планировавшееся в расписании. Пойду понаблюдаю «за народом»; ты, если что интересное увидишь – дай знать, ага? - И Прес вышла, оставив Дозера мечтать. Тот снова достал из кармана свой плакатик, развернул и стал откровенно смаковать представляемые перед внутренним взором картины. Лицо его при этом излучало сытое счастье.

Обстановка замка убаюкивала, вовлекая в некую заторможенность. Повсюду пахло цветочным ароматом. Вероятно, кухарка поддерживала чистоту и следила за порядком. Вокруг покоилось множество милых антикварных предметов, начиная от вазы для зонтов у двери, и кончая люстрами в спальнях. Этот замок, если сдавать в аренду туристам – мог бы, вероятно, приносить ежемесячно целое состояние. Правда, в таком отдалении – не факт, что нашлось бы достаточно туристов... А вообще, если приглядеться потщательнее – запустение всё же ощущалось немалое. А ещё – шорохи, едва ли не в стенах. Может жуки?.. Хорошо, что Ин привезла хорошую стереосистему, и постоянно включала фоном расслабляющую музыку...
Вскоре Прес присоеденилась к беседе Атара и Дена. Они обсуждали совсем не любовниц, а чудеса магов: нынешних, или дошедшие до современников из истории.
- Например, по мнению суфийских мудрецов, - говорил Ден, - человек это часть Вечного Целого, из которого все произошло и куда должно возвратиться. Задача человека – подготовиться к последнему возвращению. Этого можно достичь только посредством очищения. Если душа человека правильно взаимодействует с телом и осуществляет полный контроль над ним, человек обретает совершенную форму. А ещё... дервиши могли совершать любые чудеса. Одно из них – устранение традиционного времени...
- Я не верю в подобные чудеса, - отвечал Атар, - я больше придерживаюсь духовных практик йоги и традиционных медитаций, хотя и направленных тоже на очищение Духа.
- А как же цветы с неба, которые я сам наблюдал, когда призвали Свами Махама? - Возражал Ден, - я поэтому очень серьёзно настроен на помощь Учителя, его учение как раз близко историческому суфизму – я настроен серьёзно освободиться от своего эго, которое меня несказанно угнетает. На очищение, так сказать, души.
- Насколько я наслышана, существуют ведь ещё чудеса индийских факиров? Это когда целой толпе внушается картинка, которой на самом деле не существует... - Прес подождала, что ей ответят, но, вероятно, передумав, продолжила: - хотя... я и сама с привеликим интересом понаблюдала бы, как господин Махам совершит чудо.
Говорят... Вобщем – есть слухи, что после такого сатсанга – каждый может получить своё тайное желание – воплощённым в жизнь... Так что, мальчики, советую призадуматься над выбором «тайного желания». - На этом Прес, как всегда, взглянув полунасмешливо-полусерьёзно, удалилась.
Вскоре ушёл и Атар. Искать Нану. И обнаружил её довольно быстро.
Она просматривала старые книги. Бритая голова, худенькое, как у мальчика тело – манили. К тому же, Атар обнаружил, что в разговоре Нана как бы ускользала – это подстёгивало. Атар всегда думал, что ему нравятся полные женские груди, но у Наны грудь совсем не сильно выступала под свитером. А просунуть руку под свитер – очень хотелось. Но... он снова повёл беседу так, чтобы скрыть возникающее возбуждение.
Говорили о книгах, о учениях и любимом учителе Свами Оране... Вскоре разговор плавно перетёк в интимную тему чудес и ожиданий, исходящую из предыдущей беседы с Деном. И тут Атар вспомнил о случившемся во время пребывания в ашраме мистическом переживании. Переживании весьма необычном. Посреди медитации.
В памяти не оказалось никакой другой аналогии кроме «сон без сна». Уже неделю спустя не находилось признаков отличить: было это явь в совсем далёком детстве или игра воображения. Ясно, что пришлось принять за воображение, тем более, что участовать в подобном Атар никак не мог, даже и ребёнком: события в видении происходили столетия назад, судя по одеждам и по тому, что было. А произошло вот что: как на сцене, мальчика, которого Атар принял за себя, одетого в какое-то тряпьё и босого – отдавала женщина, – в видении он понимал, что это его мать. Отдавала какому-то важному господину, а после пересчитывала полученные круглые монеты – целую горсть монет. Господин привёл мальчика в красивый и богатый дом, где его накормили и вымыли. И долго потом мальчик жил с такими же, как он сам, ил ...

 Отправлено: 02.02.09 03:09. Заголовок: ..

... и немногим старше, другими, и их постоянно вызывали для хозяина дома и гостей. Его быстро обучили, что делать и как. Скоро он привык и уже не испытывал ни боли, ни стыда и даже имел завистников. Но... его снова настигла злая участь: на этот раз в лице богато одетой знатной дамы. Которая повела себя так, что он её люто возненавидел. Женщина какое-то время держала его у себя, ласкала и проявляла «нежные материнские чувства», но скоро – без каких бы то ни было объяснений или причин – выдала двум, одетым в длинные чёрные балахоны, подпоясанные верёвками – может, священникам, может – палачам. Его бросили в каменный подвал и приковали цепями к кольцу в стене. И еду в миске ставили на пол, как животному. Последнее, что он помнил из переживания, как попытался бежать, когда его повезли куда-то. И укусил охранника, и очень сильно ударил цепью по лицу, стараясь попасть в глаз или висок... Кажется, он убил охранника. А после: может быть убежал, а может – умер; этого из переживания ясно не было. Но ещё в каменном подземелье – он поклялся отомстить той женщине, даже не понимая толком за что.
Вот такое Атар пережил в ощущениях несколько лет назад. Насколько смог, он это позабыл. Что толку помнить все сны, когда либо приснившиеся, если нельзя распознать, значат ли они хоть что-нибудь?
А сейчас, в разговоре с Наной – переживания вдруг всплыли...
Он не рассказал ей всё полностью, только об неожиданно возникшем видении: мальчика и женщины на площади, которая напоминала средневековую мощёную камнем, как в фильмах, и о необычных чувствах, связанных с видением.
В ответ Нана рассказала о своих «чудесах и ожиданиях». Получалось, что и у неё имелась в сердце потайная дверка, куда невольно влекло во снах. В детстве, - она не помнила точно, сколько ей было, - Нана слышала голос, который позвал её «с небес». И звучание это было так любовно и благостно, что, повзрослев, она всю жизнь тайно надеялась найти его в реальной жизни. Даже и сны видела, как ищет. И даже проснулась однажды, едва не поднявшись к тому, кто её звал. Во сне протянула руку в облако и начала взлетать, зная, что голос встретит её там, да так и проснулась – с вытянутой рукой и ощущением на ней лёгкой влажности облака.
Вобщем Атар был доволен вечером. Проводив Нану, он удовлетворённо втягивал ноздрями подстёгивающую атмосферу таинственности. Она никуда не исчезла. В сознании плыла как бы дымовая струйка – шлейфом от «общения с незнакомкой», как от курения кальяна – она распостраняла удовольствие пребывания в замке.

Едва заметно пахло ванилью и жасмином. Казалось замок живёт своими шорохами и предыханиями. Из-под двери комнаты Ин тянулась приглушённая полоска света. Атар приблизился. Дверь приоткрыта, внутри разговаривали Ин и Дозер. Она сидела на широком кресле: красивая и снисходительная; он - напротив на стуле. Её рука томно поправляла волосы, приподнятая так, чтобы видна оказалась мимоходом обнажившаяся грудь. Дозер привстал, облизнул губы, немного придвинул стул и попросил, не могла бы она открыть грудь полностью...
Этот парень вообще был весьма странным молодым человеком, когда он просил что-то сделать, хоть вот как сейчас – показать грудь, то это было почти то же самое, как попросить передать джем за завтраком. Таким же голосом он попросит Ин снять трусики, и она снимет. Потому что, как можно отказать в простой просьбе человеку, не имеющему какого-то «недоброго умысла» или намерения? А намерение, ради чего он что-то спрашивал – как раз совершенно не просматривалось. И получалось, что «показать грудь» было едва ли ни необходимо – хотя бы уж для того, чтобы узнать, для чего, собственно, он попросил.
Атар подумал: «вот – обстановка располагает... Сейчас Ин обнажит грудь, потом другое. Потом Дозер попросит потрогать, потом... покажет... Или попросит посмотреть... И в этом нет ничего удивительного, потому что такова жизнь. А ему, Атару – хочется чего-нибудь выпить. Или перекусить... И утром встретить Нану». - Слева метнулась тень, а в голове мысль: «это муж Ин, он подсматривает»! – Вот значит, что означала его виноватая улыбочка, будто просящая о чём-то! Атар машинально опустил руку в пах и проверил положение пениса. Такова жизнь. Он вздохнул, оглянулся и поспешно прошёл к лестнице.

Наутро, уже после завтрака, постепенно гости стали спускаться, собираясь в гостинной. Звучала тихая музыка. Обстановка располагала к безделью и отдыху.
Интерьер радовал, напоминая о стиле жизни прошлого века. Создавалось впечатление нахождения на сцене театрального спектакля. В гостинной «главным действующим лицом» доминировал специальный, как бы ритуальный, стол – вроде того «ружья – в первом акте», которое должно выстрелить в третьем. Именно за этим столом планировалось проводить сеанс. Гости с чувством благоговения прикидывали в уме его ценность – насколько высока у несомненно антикварного, инкрустированного символическими знаками, с орнаментально украшенными бронзой ножками стола.
Накануне вечером Али демонстрировал угадывание карты, раскладывая на нём колоду. Доказывал, что называется, собственные ясновидческие способности. Кто-то верил Али, кто-то скептически не признавал уровня адепта от эзотерики. Тот обижался, как ребёнок, но сносил неверие благородно, с достоинством, хотя и срывался несколько раз и поносил в ответ обидчика. По поведению, наполовину «ребёнок», наполовину «шут» – Али привлекал, не оставляя равнодушных. Ему симпатизировали почти все. Представляя «Вечным странником», руководимым скрытой тягой к реализации чего-то невидимого, которую он ощущал как управляющее начало. И начало это было сильным, но бестолковым. Потому что вело постоянно «из огня да в полымя» – на самом деле так леший водит, забавляясь, «по лесам да болотам» заплутавшего горожанина. Женщинам всегда хотелось ему помочь. Этим и притягивал. Можно сказать, зависимостью от них. А ещё Али обожал уверять дам, что исполняет свой «Путь». И скоро – после завершения его ритуалом, известным только отдельным посвящённым; и открытого ему во время пятидневного тёмного ритрита в горной пещере Узунджа явившимся Божеством – он, Али – достигнет совершенства: завершения в слиянии с Божественной силой Матери-природы – началом и концом всего Сущего... И что-то ещё в таком духе. Понять его и не пытались, особенно, что помнили: Али был большим поклонником сальвии – известного галлюциногена, и пользовался «объятиями Сальвии» весьма регулярно.
Ещё в зале находился рояль, и Вэли уже успел помузицировать. И кресла, и кушетки, и несколько низких журнальных столиков напротив кресел – всё весьма буржуазно и презентабельно. Из гостинной желающие могли выйти на веранду с небольшими белыми колоннами. С неё, как с яруса в театре, открывался вид на окрестности: поля до горизонта; слева поворот реки, и вдоль неё тонкая нитка дороги; справа – поодаль начинался лес. Сидя за столиком, можно было, наблюдая природу, пить чай, читать или занимать себя беседой.
Погода стояла тёплая. «За чашечкой кофе» уединённо беседовали Ида и Римзо:
- Я как раз и говорю о Настоящей любви - единственной, которая и есть Любовь. Она беспредельна и не нуждается в защите! Она сама и есть защита от смерти Духа! Вы же знаете, Ида, как сегодня трудно встретить людей, понимающих истинное значение Любви в их жизни? - Римзо сидел, удобно и уверенно облокотившись на металлическую спинку стульчика, который, казалось, даже маловат для такого основательного мужчины. Римзо был возрастом под пятьдесят, степенным – не высоким, но плотным – можно сказать, коренастым... С добродушным простым лицом, в котором, однако, угадывалось некое «двойное дно». Такое лицо запросто могло принадлежать священнику какой-то церкви в провинции. В глаза собеседнице он почти не смотрел. В то время, как Ида следила внимательно не только за его словами, но и не спускала глаз с него самого.
- Конечно, конечно – так и есть! Но только я хотела сказать, что женщины всегда более чувствительны в своей любви. Мужчины, в основном, скованны в проявлении своих настоящих чувств. К тому же их взгляд на женщин весьма эгоистичен, редко встретишь такого мужчину, который бы понимал женщину по-настоящему. - Ида заглядывала в глаза Римзо, пытаясь определить, как он относится к её мнению – понимает ли её. А тот, вежливо взглянув на Иду, снова устремился взглядом к горизонту.
- Ида, вы любите своего мужа? - отстранённо, как бы управляя руслом её мысли спросил Римзо.
- Конечно! У меня прекрасный и любящий муж! Мне очень повезло, что я состоялась, как женщина. Разве это не очевидно? Ведь только по-настоящему состоявшаяся во всех смыслах женщина может позволить себе такие серьёзные занятия, как изучение эзотерической сферы! - Ида, праведно нахмурила лоб и надувала накрашенные уже с утра губы. Глаза её, хоть и недоумённо обиженные, тоже были тщательно подведены – чёрненьким контуром, и даже веки чуточку тронуты серовато-голубыми тенями. Иными словами, Ида уже с утра «вышла к публике», вооружившись поддержкой косметической индустрии.
- Что вы, Ида, у меня и в мыслях не было сомневаться в вашей женской реализованности! Я тоже счастливый и любимый муж. У меня чудесная жена и дети, которые меня любят и ждут, и дарят бесконечное тепло своим существованием! - Он возвёл глаза к небу... - Благодарение Господу за этот подарок судьбы! Правда, я всегда старался заслужить счастье. Но теперь, наконец, понял, что просто не замечал счастья и любви, которая вокруг – всегда «здесь и сейчас», но не принимается нами, потому что мы хотим большего. Мы должны довольствоваться тем, что есть – это и есть Божественная любовь, а мы её вечные служители. Вы меня понимаете? - Ида понимала, как умела: этот мужчина очень хороший, но не слишком подвижный – дождаться его пламенных откровений пока не представляется возможным. А хочется романтики, движений души – хочется праздника! В конце концов, имеет на это право симпатичная, свободная для уроков жизни женщина? И она твёрдо знала, что да – женщина имеет право!
Особенно, когда уже настрадалась за жизнь, переоценила очень многое и теперь не собирается навешивать на себя добровольные страдания. Ида – современная, самодостаточная женщина, и не собирается идти на поводу каких-то там установок и психологических заморочек. Пусть каждый носится со своими тараканами – она своих изгнала и теперь свободна! Что она и собиралась подтвердить, приехав на такое действо.
- Не пройти ли нам в гостинную, дорогая Ида, тут всё ещё свежо, Вас может продуть. Не возражаете?
Ида не возражала. Они прошли в гостинную. Справа у стены Атар и Серж расставляли шахматы, готовились сыграть очередную партию. Вэли сидел на кушетке, покачивая ногой и рассматривая свои ногти.
Из глубины замка слышались голоса: Ин управляла передвижением стола, стульев или чего-то ещё в соседнем зале. Ей отвечали Олас и Ден. В общем, утро тянулось, и предстояло чем-то себя занимать, а именно – включаться в спонтанно возникающие беседы. Ида припомнила, как несколько месяцев назад в инете Вэли рассказывал о впечатлившей его книге, и быстро сообразила «по случаю» предложить пройти и поискать «ту книгу в здешней чудесной библиотеке». Вели вежливо согласился. В дверях они встретили Ольну. Та входила в гостинную, одетая в чёрный брючный костюм. - «Ей бы ещё плётку, чтоб всех – по тумбам! Как тигров – одним движением хлыста! Сучка!» - подумала Ида...
Ольна направилась к играющим в шахматы.
- Кто побеждает? – она опять смотрела призывно и нахально. Подошёл Римзо.
- В шахматах, этой умственной головоломке, побеждает всегда тот, у кого сильнее развит интеллект и память. Я считаю, что развитие интеллекта не самоцель для человека, отдающего дань своей осознанности, - Римзо не смотрел ни на кого, высказываясь, он просто бросал слова. Возможно и сам не понимая, зачем и для кого конкретно.
Серж оторвал взгляд от шахмат. Его лицо излучало снисходительную доброжелательность:
- Интеллект – всего лишь орудие, с помощью которого можно забивать гвозди, а можно и отыскивать собственных тараканов. Самопознание и осознанность – это и есть поиск и выбрасывание своих тараканов. На самом деле их удерживает эго, которое имеет на то свои причины. Если я увижу таракана, то сразу его прибью – без малейшей жалости. А для того, чтобы видеть – нужен интеллект. И память, кстати, тоже. Так что, не нужно ни с чем бороться – нужно просто осознавать своих тараканов, то есть сознательно ступать за пределы ума. - Серж любил пропагандировать идеи о развитии осознанности и важности бытия «за пределами ума», а также мысли о необходимости «избавляться от эго», его постоянно несло вскочить на любимого конька и вещать окружающим «осознанную мудрость».
- Серж, вот сколько тебя помню, ты всё говоришь о Эго и Осознанности. А я так понимаю, что нужно решиться на осознанное добровольное Страдание – не убегать от него, тогда «тараканы», или «бесы», как мы их называем, сами разбегутся. Разве не так? - Ольна улыбалась, ожидая, что ответит Серж.
- А для чего не убегать-то? - Серж тоже улыбался, широкой «открытой улыбкой», которая, как он полагал, показывает его свободную «открытость Существованию», и собеседнику заодно – показывает, что он не опасается никакого подвоха со стороны, уже преодолел тинейджерские страхи, и теперь свободен встретить любого врага лицом к лицу. - Чтобы соприкоснуться со своим бесом, испытать острое чувство дискомфорта? - продолжал он, - позволить ему пролиться на себя тоннами, в надежде, что оно изольётся до своего дна? Это величайший обман. Таким образом, можно страдать миллионы лет. Пришёптывая про себя, что так надо, и это приведёт к очищению и избавлению от беса. Чёрта с два! Так он и покинет такого покладистого лоха! Который кормит его, поит, да ещё и сам себя уговаривает это делать. Никаких хлопот! Ни «не убегать» надо, а увидеть своего мучителя, осознать его паскудную природу! А для этого надо сделать прямо противоположное: не входить с ним в единое энергопространство, а напротив – оборвать все, какие возможно, энергетические связи, и просто его наблюдать.
Когда последний раз меня захлестнуло чувство ревности, я позволил ему овладеть мною полностью. Захотелось его исследовать. Весьма продолжительное время я добровольно позволял ему иметь меня так, как оно хотело. Ни на йоту к вопросу, как мне от него избавиться раз и навсегда, я так и не приблизился. Констатировал, как мне хреново – видел как оно жрёт меня изнутри, как энергия утекает на те страдания, которые нужно щедро оплачивать. И всё за мой счёт! Максимум, что я смог бы сделать в такой ситуации, это кое-как попривыкнуть к этому энергоотсосу. Со временем, острая фаза была бы принята за нулевую отметку, и всё продолжалось бы по-прежнему, но с ощущением того, что в своих страданиях я очистился и избавился от демона.
Так сто тыщ раз и было! До того. Но в этот раз я пошёл не стандартным, не укладывающимся в обычную схему путём. Фокус внимания был перенесён в ту часть, которая была вне страданий. Медитационные практики сделали своё дело, и маленькая часть меня оказалась центрированной, неподвластной ни страданиям, ни эйфории от того, что боль её не касается. И этого оказалось достаточно! Чтобы увидеть механизм работы такого чувства, как ревность. Осознать то, что я сам, пусть до этого и бессознательно – удерживал своего беса.
После этого вопрос, как избавиться от беса, больше не стоял: я разжал руки, и он свалился с меня.
- Если бы ты имел достаточно Любви, то не пришлось бы «воевать с бесами» и страдать от ревности! Любовь сама защитила бы тебя от всех этих страстей! - Римзо гнул, как обычно, свою линию –
проповедь всеобщей Любви.
- Видишь ли, Серж, - вступила Ольна, - мы с тобой в разных условиях находимся. Ты пока не встретился со своим «Бесом». Может никакие Сущности над тобой вообще не имеют власти, а может ты их – не видишь. Поэтому ты можешь только теоретически...
В это время вошла Ин и позвала всех к обеду.

Обед прошёл в дружественной, скорее весёлой, чем обычной, обстановке. Все подтрунивали друг над другом и шуточно спорили, не впадая, однако, в эмоции. К обеду не появились Дозер и Али. На этот счёт пошутили и забыли думать. Ида весь обед оживлённо беседовала с Вэли. Они напоминали воркующую парочку.

- А куда подевалась Прес? Что-то давно её не видно, - спросил Атар вечером, когда основная компания собралась в гостинной в предвкушении вечерней беседы.
- Как обычно, что-то печатает в комнате – слышно, как клацают клавиши, - вошёл, наконец, отсутствовавший весь день Дозер, - а я спал пол-дня. Неплохо провёл вчерашнюю ночь, мне здесь вообще-то нравится. А где вино? Может вискаря предложат? - Дозер глянул на Сержа, потом на Атара... - Ладно, это шутка!
- Эта Прес и так – каждой бочке затычка, - Ида пренебрежительно вздёрнула плечом и поймала взгляд Вэли, - что, разве не правда?
Тему не поддержали, и разговор перекинулся на тех, кого уже давно не видели: оказалось, с утра никто не видел Али. Было решено послать гонца к нему в комнату и разбудить, а потом дружно осудить за «невнимание к обществу». Вызвался добровольцем Дозер. Чуть позже следом пошёл Атар.

В комнате самого Али не было.
Там царила тишина. Пахло благовониями. И на полу – остатками некой бесстыдной оргии, неприлично-брошенным откровением – выстроились толстенькие огарки свеч. Много, полным кругом – душистые парафиновые башенки, как оплывшие тела. И почти за каждой свечкой: в картонных подставках – женские фотографии обнажённых йогинь, обильно посыпанные цветочными лепестками. Старых и молодых... Своими движениями и позами, отображёнными на фотографиях, йогини призывали «прийти» – откровенно манили «не бояться и войти». Когда-то на форуме Али поминал выражение, ныне почти забытое, существующее в старославянском языке – «имать» или «ёмить». Так вот, эти йогини призывали отдаться им – ёмили.
Атар почувствовал головокружение и тошноту. Дозер довольно и хамовато улыбался. Ему всегда нравилось рассматривать фоты голых баб, чтобы те звали. Эти фоты впечатляли. Он сунул в рот несколько цветочных лепестков и нахально-счастливо поглядывал на Атара.
Али искали пару часов. Но не нашли – в замке его не было. Решили, что «юродивый» ушёл, не предупредив, - что ожидать от человека, который пришёл пешком и в телогрейке?
Услышав шум и поднявшуюся, было, суету, сразу появилась Прес – опять с непонятными репликами, насмешливыми фразами, вызывающими чувство, будто Репка на что-то намекает, но не договаривает. Внимательная – казалось, она прислушивается, - может, ожидала увидеть привидение? - Собрала в ладонь лепестков, потом зачем-то с нескольких сторон сфотографировала круг со свечами и валявшуюся веточку. Смотреть на серьёзность, как она размещала лепестки «обратно» на стебелёк и фотографировала – смешило и умиляло. Однако смеяться никто не стал.

Последней видела Али Ольна: вечером после сеанса с картами она говорила с Али и предложила посидеть на веранде, но тот отказался, сославшись, что его и так «заждались дамы». Ольна приняла это на счёт карт: решила, что Али хочет потренироваться с картами – «дамами», как любовно их величает. Посмеялась предпочтению – на том и расстались.
Более ничего примечательного за вечер не случилось.

Ночью Атар опять не мог заснуть. И снова решил выйти – «в библиотеку»… особенно, что и наступившая ночь вполне могла оказаться не менее познавательной с точки зрения любопытных наблюдений за, казалось бы, давними знакомыми. А ещё теплилась тайная надежда встретить Нану. Ухаживать открыто он почему-то стеснялся.
Первое, что «наткнулось» на Атара в коридоре – проскочившая мимо Ида. Она пробежала босиком, хлюпая носом, и впорхнула в комнату, захлопнув дверь. На Иде были розовые чулки на кружевных подвязках или резинках – под белой, как луна в ночи, круглой обнажённой попой. В районе пояса и спины было что-то одето, в руках прозрачная накидка, и... на волосах – взбитых или накрученных – крашеные

 Отправлено: 02.02.09 03:18. Заголовок: Ночью Атар опять н..

Ночью Атар опять не мог заснуть. И снова решил выйти – «в библиотеку»… особенно, что и наступившая ночь вполне могла оказаться не менее познавательной с точки зрения любопытных наблюдений за, казалось бы, давними знакомыми. А ещё теплилась тайная надежда встретить Нану. Ухаживать открыто он почему-то стеснялся.
Первое, что «наткнулось» на Атара в коридоре – проскочившая мимо Ида. Она пробежала босиком, хлюпая носом, и впорхнула в комнату, захлопнув дверь. На Иде были розовые чулки на кружевных подвязках или резинках – под белой, как луна в ночи, круглой обнажённой попой. В районе пояса и спины было что-то одето, в руках прозрачная накидка, и... на волосах – взбитых или накрученных – крашеные волосы выглядели высокими и густыми ненатурально, так вот... – на них и впрямь был чепчик с ушками, - может шапочка медсестры? - Атар порадовался, что «избежал дружбы с Зайчишкой», ловко «отвадив» её в первое утро, и удивился, что снова воспринимает всё само-собой разумеющимся. Он спустился в библиотеку и уселся, не включая свет – ближе к портьере, нарочно выбрав наиболее затемнённый угол. Ему откровенно хотелось разгадывать «тайны замка».

А в это время в комнате Римзо происходило следующее.
Ольна стояла на каблуках, вся в чёрном обтягивающем, и, покачиваясь, смотрела на Римзо. В руках она поигрывала чем-то вроде длинной тонкой указки.
- Ты хотел рассказать про безусловную любовь. Помнишь? - Она смотрела развязно и одновременно ласково.
- Где ты чувствуешь любовь? - Ольна направила указку ему в пах и поводила ею поверх брюк. Лицо Римзо было бледно, как у покойника…
- Что же ты приумолк? Тебя давно не наказывали! Где ты чувствуешь любовь? Ну-ка – ну-ка... Расстегни, что там у тебя? Что ты прячешь? Ты всё ещё не изжил свои страхи? Сейчас я тебе помогу... - И она резко ударила указкой по руке, он вскрикнул. - Вставай, в обществе дамы тебя не учили вставать? - снова ударила, теперь по ноге выше колена, - ты чувствуешь любовь?
Лицо Римзо залилось краской... Он встал. Дрожа, он едва держался на ногах. Губы полуоткрылись, как бы шевелясь – может, что-то шептал... А, может – хотел сказать, но не решался. Ольна быстрым движением толкнула его в грудь, так, что Римзо снова упал спиной на кровать. Испуганно привстал немного и... замер...
Голова Римзо кружилась, и пол плыл под ногами. Он не понимал, что происходит: только что они с Ольной культурно разговаривали – ничто не предвещало опасности, а теперь вдруг... Он ничего не понимал больше в этой жизни: она издевалась, била его, она вела себя, как заядлая шлюха – этого просто не могло быть, чтобы такое происходило с ним – с Римзо! – Как же это вышло?
А меж тем... в нём... он совершенно не мог это прекратить!
Истома по всему телу... и само тело дрожит – в ожидании, будто перед первым поцелуем... Это ужасно – он чувствовал желание… Желание чтобы... она продолжала! «Боже, какой стыд... - проносилось в мозгу, - и пусть! Пусть! Она сама хочет этого всего – она сучка, сука... Ох, такого ещё никогда не было... Как заводит. Так бы и лупила, а сама рукой... ласкала – хоть бы поласкала, хоть бы самому поласкать, прямо сейчас дотронуться... Не даёт, говорит, чтобы встал на колени... Боже, да она расстёгивает молнию – у ней там молния... И... на коленях – напротив... Ох, какая сучка!.. Какая сука... Пусть. Сейчас, сейчас...» - Римзо сполз с кровати и упал на колени: глаза мутные, тело дрожит... Ольна прижала его рот к расстёгнутому отвертстию и сильно вдавила лицо себе между ног... Руки Римзо качались беспомощными плетями... Он плакал.

Нана не пришла в библиотеку. Зато пришла Ин, с мужем. И с ними Серж. Ин держала Сержа под руку, муж пропустил их и вышел... - Вот значит, как развлекаются: она соблазняет, он подсматривает – настоящая современная семейка... Интересно, до какой границы дойдёт Серж? - Было неприятно, - как Серж повёлся на такую подставу? - Разочарование тупо ткнулось в сердце...
Атар поднялся и светски бросил уже на ходу, что «похоже, едва не задремал»... Когда Атар выходил из библиотеки, разочарование ощущалось тягучим вязким и угнетающим. Захотелось на воздух – избежать духоты ощущения.
Что-то в замке было «не так»... Столько странностей и несуразного... - Что происходит с людьми? - вопрос кружился, ощущаясь самостоятельной плотностью; как в детских брошюрах: над картинками надпись – прямой речи в круге – отделённым от, собственно, естественного интереса. Атар направился к веранде... А пока шёл, он вспомнил, как однажды случайно застал учителя на одном из слётов с молодым парнишкой – ласкающими друг друга не совсем «чисто по-отечески». И испытал острое чувство гнева, как если бы от личного предательства. Сейчас гнева не было, но... опустошённость и разочарование «на ровном месте» – как раз были.

В гостинной Атар невольно застыл на месте:
- Час от часу не легче! - На кушетке... – безвольным Пьеро распростёрся «выключенный» Вэли, - положительно, люди здесь потеряли нормальное обличье! - Вот и этот тоже: вроде в беспамятстве лежал на спине – рубашка наполовину расстёгнута, в одном ботинке, в руке собственный галстук, не шевелясь – в некой прострации; его раскрытые глаза недвижно «созерцали» потолок.
А сверху наездницей – полураздетая в обычной своей манере – невозмутимо сидела Прес. Расположив на его груди миниатюрный laptop, Прес увлечённо отстукивала по клавишам, и проговаривала – вероятно для Вэли – то, что печатала: «по про-шест-вии вре-ме-ни, выде-лен-ного на «Пра-во вы-бора», не ис-поль-зован-ное «Пра-во» за-сты-вает, огруб-ляясь, упо-доб-ленное че-реп-кам – вмес-то золо-тых мо-нет, или ук-су-су – вместо ви-на, кото-рое неко-му пить. Не знаю-щие о том – мед-лят, чем утяже-ля-ют карми-чес-кий долг. И бла-жен тот день, когда зазву-чат ко-локо-ла и разбу-дят – подни-мут их, ибо ска-за-но»...
Пересекать гостинную, чтобы пройти на веранду, мгновенно расхотелось. Пришлось взять себя в руки и неслышно ретироваться. Кругом чорть-те что творилось! Это не вписывалось ни в какие ворота! Атару захотелось напиться.
Спустившись в столовую, он застал там Дозера и Нану. После сцены с Ин, встречать Дозера совсем не радовало. Но... – что есть, то есть! И Атар потянулся за вином. На самом деле хотелось чего-нибудь покрепче, но... «Существование-возлюбленная» выбора на этот раз не предоставило.
- Атарыч, я уже искал – здесь только вино, - голос Дозера был нейтрален, как «лежачий полицейский». Этот Дозер раздражал: настоящий герой коммиксов – умел выдавать только одну мысль – был примитивен, в строгом соответствии с идеей воплощения «простого парня», он всем видом показывал, что «случайно вот проходил, да решил поинтересоваться», и, типо – «ничего плохого в виду не имел».
- Атарыч, я тут вчера хотел тебя спросить: как тебе муж Ин – прикольный пАдонок, не находишь? - Дозер спрашивал, как обычно, без выражения какого бы то ни было отношения. - Ты бы такому вставил?
Атару опять стало противно... - Как же он раньше не замечал, что Дозер такой засранец? Или может... все здесь помешались?
- Ты не перепил, Дозер? Может, пора уже идти проспаться? - Где-то в глубине – под рёбрами, заворочался «невидимый змей». И захотелось: свернуть этого змея – непосредственно на шее Дозера, чтобы тот... задёргался уже, пытаясь стащить – отцепить с шеи... А потом, чтобы... засучил ногами по полу и – затих...
- Ладно, молодёжь, я пошёл! Увидимся утром! - Атар воткнул в карман Дозеру цветочек, который невесть с каких пор вертел в руке, и вышел, в очередной раз спрашивая себя: «что же тут происходит?»

А наутро Дозер вышел завтракать со среднего размера змейкой, окружавшей его шею, как шарф. Весьма довольный, он заявил, что нашёл её в своей комнате – это милое существо спало рядом – частично на подушке, а частично на шее. Дамы умилились такой трогательной заботе о «меньшем брате» и посоветовали дать змейке молока.
- Где же остальные мальчики? - Ин ласкала ладонью бокал с минералкой и томно смотрела на Сержа. С некоторых пор семейная жизнь Ин нуждалась в нарочном разнообразии. Между ней и мужем существовал некий «сговор». Её возбуждало, когда муж «отдавал» её другому, его – когда «другой хотел её». Собственно, им пока доставало только игры; она ещё не отдавалась открыто, но только изображала «соблазнительные сцены». Прошлой ночью она вовсю «поиграла» с Сержем, а теперь, как насытившаяся кошка «намекала», что... ждёт «других мальчиков». Сержу же было стыдно – перед Атаром и собой – за те мысли, что владели им ночью.
- Не советую каждого тут пасти, - Серж высказал это без причины резко, хотя и намеревался быть безличным, - всякий сам себе создаёт реальность, какую хочет. Если не спустились, значит - такова их воля! - не глядя на Ин, Серж сдержанно ел сэндвич с лососиной.
Обстановка изменилась. Растаяла беспечность, и на её месте появилась незапланированная напряжённость ожидания.
- Лично я считаю, что... Собственно, нет - передумала... Это всё не важно, что я считаю. По сравнению... с... мировой революцией, - Прес опять ухмылялась краешком губ. Но в глазах притаилась настороженность, и между бровями появилась напряжённая складочка. Ещё накануне Прес заметила много такого, что говорило ей о постороннем влиянии в замке. Теперь она хотела понять, кто настоящее влияющее «лицо» – откуда исходит руководящее начало. Ей начало казаться, что в замке происходит некий эксперимент... Нет, безмятежности уже здесь не было ни у кого. Завтракали, едва переговариваясь. Ида бросала на Прес уничтожающие взгляды, та не реагировала никак. Зато, заметив их, многозначительно улыбнулась Ольна, обнажая удовольствие превосходства или презрительно-насмешливого снисхождения.
- А что же наши мужчины молчат? Ден? Дозер? Олас? Что вы думаете о здешней атмосфере? - Ольну, казалось, ничего не задевает. Похожая на учительницу, она уверенно вовлекала мужчин в застольное обсуждение.
В общем, завтрак походил на ранний обед: все тянули время, понимая, что так или иначе, а делать всё равно нечего.
- Серж, ты считаешь, что не выходить к обществу, когда мы собрались, чтобы вместе пройти сатсанг – это нормально? - Ольна подняла на Сержа вопрошающие, или даже призывно-сверлящие, глаза, - для этого не нужно особенных причин? А как же соединение энергий – мужских и женских, разве не для этого мы здесь?
- Лично я соеденился бы с чьей-нибудь энергией, а то – у меня только змейка... А мне тоже хочется, чтобы меня любили, - Дозер «не унывал» в откровениях.
- А я считаю, что каждый имеет право на отдых. Или на усталость. Или даже на... нежелание, а, может, и на страх, - это вступился за отсутствующих Ден.
- Тогда, дорогой Ден, вы будете выполнять роли за всех отсутствующих мужчин – помимо, разумеется, своей, - говоря это Дену, Ольна, однако, в упор смотрела на Сержа.
- А когда всё-таки приедет Свами Махам? - Оторвав взгляд от тарелки, Нана серьёзно ожидала ответа от Ин. Но не дождалась. Ин ответила молчаливой улыбкой, означающей вроде «всему своё время, и на этот вопрос она уже отвечала».

После завтрака некоторые разбрелись по комнатам, кто-то провёл время в гостинной. А в обед выяснилось, что уехал, ничего не сказав, Вэли. После побега Али, это уже не удивило.
На столе осталась записка:
«Не стоил я седых былин: иллюзий ткал узор привычный;
Я в уксус превратил вино, боясь, что вкус его – обычный»...
А на кровати поверх одеяла лежал «образ Вэли»: рубашка внутри свитера, брюки – так, как если бы тут лежал человек в одежде да испарился – остались даже носки. И один ботинок. Второй позже нашли под столом в гостинной.
Прес припомнила, как Вэли гордился тем, что носит такие замечательные кожаные ботинки. Ещё припомнила, что он любил стихи. И ещё: прошлой ночью Вэли увидел «галлюцинацию», как он высказался. Видение заключалось в том, что к Вэли спустился всадник. Когда тот сидел у ручья и размышлял о вине и виноградниках, за которыми приставлен был следить. И размышлял о девушке, подающей за столом вино в кувшине. Он часто видел её в мыслях, но никогда не мог припомнить лица, возвращаясь в реальность. Так вот, в той галлюцинации всадник спустился с горы, на нём была белая чалма и яркая: белая с красным одежда, конь тоже был белый. И всадник сказал Вэли: «Зачем ты всё ждёшь её? Она уже умерла, и тебе пора догонять. А ты, как опустевший кувшин – всё ждёшь, когда же тебя наполнят». После этих слов Вэли сначала пронзило холодом, а потом... он тихо и буднично заплакал. И тело его опало, как упало к подножию горы... Всадник исчез, а Вэли вернулся из галлюцинации и впал в транс... А теперь вот – пропал: ушёл, ничего не сказав.
В кармашке свитера легкомысленным приветом – белел цветочек жасмина.
Что скажешь на такое?
Ясно, что говорить можно было, что угодно, но... - без толку. Особенно, что в поисках Вэли стали заходить во все комнаты, и в одной из них – обнаружили висящего на люстре Римзо. Однако переполоха, как ни странно, не случилось. Что такого особенного, если свободный человек решил повеситься?
- Не вынес, - констатировала Прес, раздумывая сообщить ли остальным, чего, собственно, не вынес Римзо, - а уж какой был образ!
- Да, видимо, встретился, наконец, со своими бесами, - Ольна бесстрастно поправляла пилочкой ногти, - наслаждение требует расплаты... Прекрасный выбор, надеюсь, в финале он нашёл исполнение желаний... - Она подняла руку, легонько похлопала покойника по груди, потом оправила ему рубашку и улыбнулась.
- Ты помогла? - Прес смотрела снисходительно и спокойно.
- Насладиться выбором? Зачем это мне? Я выбираю сознательные страдания. Может, всё же кто-то снимет его? - Она осмотрелась и остановила взгляд на Серже.
- Нет-нет! Только не я! - Серж возражал! Решительно! Он повернулся и устремился вон из комнаты. - Я здесь больше оставаться не намерен! - донеслось уже с лестницы. Сержа знобило и во рту образовался нехороший привкус. К тому же у него мелко дрожали колени. Резко и неодолимо захотелось домой, к жене. Когда-то он уже видел вот так безвольно и унизительно повисшее тело, но где – вспомнить не мог. - Боже, - подумал Серж, - вот сейчас в петле тело висело совсем расслабленно! И... это так отвратительно! - Его душил гнев и совершенно непонятно откуда взявшаяся тоска: всепоглощающая и – беспричинная. Она казалось, как лобзиком – вытачивает в грудине невидимую фигуру, или... непосредственно на внутренностях – наносит немыслимую мерзкую татуировку. Серж был совершенно дизориентирован и не знал, как поступить. В итоге, усилившаяся слабость вынудила его попросту лечь у себя к комнате. Он, было, хотел помедитировать, чтобы восстановиться, но... почувствовал, что непреодолимо засыпает.
Во сне над ним насмехалась жена, и где-то неподалёку стояли и отворачивались ещё какие-то люди: вроде знакомые, но вспомнить их Серж не мог. Нещадно терзала обида и желание прекратить их насмешки. А немного позже он вдруг увидел себя, как есть: сидя на детской деревянной лошадке – посреди небольшой площадки, похожей на двор, где прошло его детство, одетый в театральный костюмчик, как когда-то для костюмированного Новогоднего вечера – он махал то ли русской сабелькой, то ли может японским вакидзасси... Взрослый Серж на деревянной лошадке – умоляюще смотрел на жену, которая открыто прижималась к любовнику, призывая свидетелей признать его позор...

За Сержем выбежала Ида, и спокойно вышел Атар. Снимать пришлось Дену, Дозеру и Оласу. Помогала Ин. Труп оттащили в подвал, где находилась большущая холодильная камера. Звать полицейских никому и в голову не пришло.

В столовой час спустя Дозер расспрашивал Прес и Ольну, не находят ли они, что повеситься в замке при таинственных обстоятельствах весьма романтично, прикольно и вообще, типо: - он завидует, Римзо оказался «реальный пацан – молодец, и уважил не по-детски». И не зря ему, Дозеру, всё время казалось, что здесь, «когда встретятся настоящие крутые эзотерики, произойдёт что-то особенное»...
Кстати, в гостинной Дозер неожиданно обнаружил старинную бутылку и как раз раздумывал, вскрыть её или нет, когда пришёл в столовую. Прес посоветовала бутылку пока не открывать. Дозер продолжал расспрашивать:
- Ольна, это правда, что ты раньше в концлагере – медсестричкой промышляла? Я где-то фоту твою видел: вся в таком зашибенном костюме и сапожках, я бы пол-жизни за такой отвалил: ремни, нашивки – отпад! Ты вообще выглядела так, что я сразу влюбился! - он улыбнулся.
- Говорят, там над детишками и пархатыми бабульками разные опыты ставили? Я в кино видел. Они там ещё обритые налысо, чтобы волосы использовать на парики: голые и худые очень – стояли перед камерами, только на лобках волосня... Ты сама-то лично чем занималась? - Дозер, как обычно, смотрел невозмутимо, наивно и глуповато, ожидая, что ответит Ольна.
- Конечно, правда! Как не правда? - вместо Ольны, отпивая из бокала, подтвердила Прес, – медсестричкой, именно! В неслабом звании была, а может даже и глаМным доХтором. Жаль я не разбираюсь в нашивках... А ты сам – звание не разглядел на фотах?
- Не, у меня только общее впечатление осталось...
- А Атара – монахом – не видел?.. Или в тюрьме – не встречал? На самом деле, однополая любовь ведь не обязательно в монастырях... Может, оно, конечно... Но насколько я в курсе: в «местах не столь отдалённых» тоже нуждаются в ласке и тепле. И такие привычки сами собой не забываются... Собственно, я предлагаю тост: выпьем за то, что всё кончается – кончается раньше или позже и однополая любовь! Или, может... Фиг с ней, с однополой – пусть бы уж хоть какая-то, прежде чем кончилась – была! - Прес выпила, не дожидаясь ответа. - А вообще, гори оно всё – у каждого свой крест... А как твой пистолет? Ещё не выстрелил?
- Пока нет, оказался без патронов. Я как раз нашёл его утром – вместо фотки, на тумбочке... - сразу живо откликнулся Дозер, - прикольный такой, классная вещица! Прикинь? На шее – змейка, на тумбочке – пистолет. Мне здесь вообще нравится! Не знаешь, можно ли найти ещё и патроны? Может и партоны материализуются?
- Я не слишком этим интересуюсь. Но судя по тому, как идут дела: материализоваться здесь может что угодно! Ищи и найдёшь! Уже наметил, в кого стрелять? Или как? Для чего тебе пистолет-то?
- Чтобы не сбежали, когда начнётся. Ты сама-то ещё бежать не думаешь?
- Нет. Посмотрю, чем дело кончится. Тем более, что бежать уже поздно. Действие уже давно началось. Как только пришло письмо, что глаМный не приедет – уже тогда стало ясно... А на самом деле – и ещё раньше. Ты-то сам не боишьСо?
С бокалом в руке, Ольна не пила и в разговоре не участвовала: стояла с застывшим выражением лица и, казалось, отсутствует. Потом выпила молча до дна, поставила бокал и, ни слова не сказав, вышла из столовой. Прес забрала у Дозера бутылку и тоже ушла, оставив его в раздумье.
Комната Вэли открылась легко. На кровати без изменений лежали «остатки Вэли» – его одежда. Прес приостановилась. И... неожиданно подмигнула – бутылке, которую держала в руках, а может – своему отражению. После чего улыбнулась, поцеловала указательный палец и – приложила к тёмному стеклу, потом пристроила вино в отверстие свитера, где должно располагаться лицо, достала из сумочки фотокамеру и сделала несколько снимков лежащей на кровати «фигуры». Где-то у потолка прополз шорох. Она приоткрыла окно и тихо вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, на прощанье помахав неизвестно кому рукой в пустую комнату.

Внизу у входа суетились. Ин пыталась завести машину, чтобы отвезти в город Сержа. Готовая в отъезду, возмущаясь и пыхтя «праведным гневом», тут же что-то рассказывала Ида. Машина не заводилась. Недалеко от крыльца сидела на небольшом чемодане кухарка. Она тоже покидала замок. Правда, рассчитывала сделать это на велосипеде, но... его на месте не оказалось
Следом за Прес к ним присоеденился Дозер. Ида сбивчиво повторила свой рассказ. Оказывается накануне она видела, как мимо окон снегом летели лепестки – точно такие, какие остались в комнате Али – очень много, как лепесковый дождь. И ещё её постоянно преследует их запах. А ещё... она подозревает, что Вэли или, может, Римзо – она не разглядела – «унесли... черти». То есть, она видела контур фигуры, которую сквозь цветочный дождь утащили «демоны». А Ольна... хохотала где-то неподалёку, и шептала: «любовь, наслаждение... так, так...» И в руках у ней была плётка, как у дрессировщицы. А сама в чём-то бестящем чёрном...
Ин потрогала лоб Иды, и с сарказмом предложила той «выпить аспирин». Дозер тоже поддержал и сообщил, что аспирин много от чего помогает. Лично сам он не далее, чем вчера, вообще видел гнездо, свитое голубем из этих же лепестков, сразу за портретом, что висит на лестнице. Но вот выпил аспирина, и всё прошло. Правда, он не уверен, было ли гнездо, или просто – он напился вина... Но вот, что у Ин классная грудь – в этом он уверен! И потому предлагает всем – пойти и выпить ещё. А если Иде нужен аспирин, то у него ещё остался – может принести. К тому же... не исключено, что Римзо вовсе не повесился, а... попросту воскрес. И Вэли тоже – укатил в рай. Почему бы и нет? – После таких речей Ин уже не предлагала «аспирин», но решила, что можно попробовать выйти на дорогу, то есть, дойти несколько километров до трассы, а там уже остановить какую-то машину и доехать до ближайшего населённого пункта. Единственное, что не выясняли – зачем нужен насёлённый пункт. В итоге, Серж сообщил, что не намерен больше оставаться в этом «сумасшедшем доме» и ушёл – один, так и не согласившись подождать ещё, или успокоиться, или чего-то неизвестного... Напоследок Прес быстро дастала камеру и сделала пару снимков Сержа. Тот хотел, было, забрать камеру и уже двинулся на Репку, но потом мысленно плюнул и смирился.
После ухода Сержа Ин сказала, что тоже видела гнездо. Но... ничего страшного, потому что Мастер Махам послал «своё сердце, как голубя мира», а ещё она вспомнила, что старуха-хозяйка тоже что-то говорила о том, что в замке «постоянно живут голуби». В общем, Ин предложила всем расслабиться, и пойти в город завтра, если не заведётся машина. Но Ида всё равно бросилась догонять Сержа, хотя к тому времени он уже скрылся за поворотом реки. Хотели послать Атара уговорить её вернуться, но тот отказался.

Остаток дня прошёл в выяснениях, кто и что видел или чувствовал необычного.
Ден, оказывается видел «снег» – вообще уже трижды. Атар видел голубя на лестнице и часто на полу – лепестки жасмина, и тоже постоянно чувствует запах цветов. Дозер умолчал о пистолете, только переглянулся с Прес. После чего вспомнил о найденной в гостинной старинной бутылке вина и призвал Репку свидетельствовать, чтобы подтвердила и принесла вино. Прес пошла «коротким путём»: достала камеру и стала показывать на экранчике сфотографированную в одежде Вэли бутылку. А после открыла следующие фото, но... – как ни странно – фигуры Сержа, которую Репка без спросу, весьма самоотверженно, дважды засняла перед уходом, когда тот едва не попытался отнять камеру – Сержа на фоте не оказалось: только пейзаж перед домом. На обоих фотографиях, при том, что Прес снимала его едва ли не во весь экран. У неё была страсть к фотографированию лиц и рассматриванию их после на мониторе компьютера. Так она «тренировала вИдение», или, во всяком случае – заявляла это.
На удивление ни у кого уже не хватало сил. Всё теперь воспринималось как на экране постороннего кино. Отстранённо, можно сказать, философски-эзотерически.
Муж Ин рассказал, что постоянно видит тени, которые бродят по замку, и слышит вздохи. Нана призналась, что всё время ждёт весточки от Свами Махама: с самого первого дня – она не верила, что Учитель Махам не прилетел, но считала, что он по какой-то причине «не показывается», находясь со всеми в замке.
Ближе к ночи Ольна решилась и вынесла на обсуждение свой сон. Перед обедом она легла отдыхать и задремала. Ей приснилось, что она в закрытом помещении, которое заколочено снаружи. Находиться в нём ей нравится, так как она повсюду чувствует поддерживающие её одобрительный шёпот и похожие на ласки касания. Во сне Ольна попыталась раствориться, наслаждаясь и отдаваясь ласкам дома, и... проснулась от того, что её касались чьи-то руки. Были ли реально руки – она так и не сумела опознать уверенно, но ощущение от их ласк – чувствовала очень отчётливо. Поэтому Ольна не смогла точно утверждать, было ли это во сне, или она реально проснулась от того, что кто-то её касался. Обсуждать или предполагать что-то – никто не отважился.

Совсем уже в темноте, перед тем, как всем разойтись спать, у входа зязвякал колокольчик и застучали, от чего большинство гостей вздрогнули. Оказалось, что вернулась Ида. С блуждающими глазами – она озиралась и была, казалось, не совсем «в себе». Сержа она попросту не догнала. Сказала, что он пропал из виду, при том, что «уйти так далеко никак не мог». Ида довольно долго бежала, пока до неё дошло, что Сержа до самого горизонта не видно. Только после этого она спохватилась, как далеко удалилась от замка. И сколько времени возвращалась, Ида не помнила.

На следующий день.
Утро выдалось замечательным: солнечным, тёплым, с чистым, словно вымытым небом. Накануне удалось уговорить кухарку остаться ещё хоть на пару дней. Так что, благодаря ей, утро началось с чудесного запаха свежего кофе.
Днём все страсти предыдущего вечера как-то улетучились, словно их и не было никогда. Так себе: неясные мутные картинки на экране непонятного кино – зачем беспокоиться о прошлом, когда вокруг чудесный животворящий день?
Странно, в этот день почти забыли, зачем здесь вообще все собрались. И казалось, что единственной целью было поиграть в бадминтон, поваляться на траве, вволю попить на веранде чаю или горячего шоколада, покачаться в кресле-качалке с чудесным альбомом Босха, Сальвадора Дали или Гойи, разглядывая замысловатые образы их картин. А на Дозера в библиотеке нашлось множество книг с описанием мистических опытов и обрядов, о которых редко кому и слышать приходилось. В старинных книгах описывалось то, что не так легко можно найти в рядовых библиотеках. К тому же на некоторых книгах вручную было помечено что-то на незнакомом языке, Дозер решил, что писал сам старик-сатанист или «старая ведьма».
После полудня оказалось, что Ида всё же не пришла в себя. Она бормотала о любви вперемешку с обращением к «демонам», потом призывала: бежать, опомниться, рассказать всё – признаться, отвергнуть дьявольские уговоры, испытать всепрощение Божественной силы, не дать себя запутать и т.д. Слушать её бормотания не радовало, к тому же у ней на коже явно проступили пятна неизвестного происхождения. Большинством голосов было решено отправить Иду домой. И Ин с Оласом, опять не сумев завести машину – собрали Иду, чтобы идти всем вместе пешком до трассы, а там – поймать какой-то транспорт до города, где можно посадить её на автобус или сдать в больницу, в зависимости от возможностей.

Когда они ушли, все вздохнули с облегчением. Печальной оставалась только Нана. Она никак не могла смириться, что «не верила» в отсутствие Свами Махама. Всё прислушивалась и присматривалась, надеясь обнаружить его присутствие.
Незаметно день пролетел. Вечер тоже обещал быть мягким и приятным. Снова из запасников достали вина. Снова зажгли свечи и ароматные палочки. Почти сразу прилетел голубь. Он откровенно летал по гостинной, вышагивал, ворковал, перелетал по коридорам. Белый голубь – уже никто не обращал на него внимания: летает и ладно.
В этот вечер все пили вино с усиленным рвением. Сначала держались вместе в столовой, потом перешли в гостинную.
В конце вечера Атар, наконец, почти добился желаемого: уединился с Наной в своей комнате. Но... совершенно неожиданно, посреди долгожданного свидания – уснул. А когда проснулся – в комнате её уже не было. Что произошло: когда именно и почему его свалил сон – Атар не понял. До интима дело всё же не дошло. Это было обидно. Он помнил ощущение руки на самую малость колючей коже на её голове, - значит они были достаточно близки, - но как случилось, что заснул – вспомнить не смог. Оставалось довольствоваться невезением и остаться уже спать дальше. Выходить в ту ночь Атар не захотел.

А утром пропал Ден.
Комната его оказалась вся засыпана цветами жасмина. На столе осталась стоять забытая фотография Свами Махама. В шкафу – вещи Дена и дневник. Последняя запись в дневнике гласила: «Я подчиняюсь и Благодарю. Этот подарок судьбы я принимаю с полным доверием, куда бы не привела меня Его рука. Будь благословен тот день, когда меня коснулось Его откровение! Любовь! Свобода... Жизнь...» Дальше записей не было. Нужно сказать, что и впереди – все записи оказались лишь цитатами из разных текстов, вероятно, он записывал понравившиеся ему мысли.
Атар рассказал, что Ден мечтал выйти за предел тела, мечтал обратиться с просьбой к Мастеру Махаму, чтобы тот помог ему дематериализоваться, потому что чувствовал себя тяжёлым и «мешающим жене жить». Ясно, что принимать всерьёз такие разговоры было невозможно – Атар и не принимал, а реагировал, как любой человек – пропускал мимо ушей, рассказывая что-то своё, разъясняя свои понимания вещей и понятий. Ещё вспомнил, что посочувствовал Дену за то, что тот терзается из-за жены. Сам он ничьего деспотизма не терпел, благо, что его и притеснять было некому.
Прес и на этот раз сфотографировала комнату. Остальные реагировать не стали никак. Только Ольна выразила сожаление, что не пообщалась с Деном поближе. На этом инцидент был исчерпан.

Днём Прес сидела в своей комнате и смотрела фильм с диска, который нашла в кабинете бывшего хозяина – вероятно, того самого бывшего «сатаниста» – мужа старухи-хозяйки.
Посреди фильма она случайно заглянула в зеркало, где отражалась сама, сидящая против монитора. Из зеркала на неё смотрела не совсем знакомая женщина. Тогда Прес решила рас ...

 Отправлено: 02.02.09 03:18. Заголовок: Ночью Атар опять н..

... смотреть женщину повнимательней и остановила фильм. Женщина смотрела непосредственно на неё, и рассматривала её так, будто видела впервые. И тут Прес заметила, что это и не женщина вовсе, а растение! Которое соединяется тонкой, как бы, верёвочкой – стеблем – непосредственно с корой земли. И рядом с этим стеблем растут ещё множество – точно таких же стеблей, и все они равно имеют печальные лица, хотя и не определяют их, как печальные. Они видят себя во сне: творцами и героями, создают свои иллюзорные картины и «достижения», находясь на привязи у Земли, которая их выращивает для каких-то своих целей.
Ощущать такую беспомощность и «беспощадную», можно сказать, правду – оказалось так пусто и горько, как будто «попала на Луну».
И... никому нельзя рассказать – нет никого, кто мог бы, хоть теоретически, услышать. Захотелось отчаяться. Но от чего? Ведь «висеть на стебле» было в общем совсем не больно... Только очень жаль себя: намечтавшую о «душе и человеческих достижениях».
Находясь в слепоте, относительно реальной своей сути растения, реагирующего на абсолютно любые влияния – человек очень наивен, полагая себя эволюционирующей «Вершиной – покорителем Вселенной». Весь он состоит из влияний: после них – рождается майя – им снится и «создаётся» тело своих видений...
Получив такое необычное переживание Прес ещё долго молча качалась «китайским болванчиком», потом выключила фильм и уснула.
Во сне ей снилось, что кончилось лето. И пора возвращаться из загородного летнего лагеря, может студенческого, или школьного... Ничего в этом лагере не случилось, но... зато её ждёт автобус – ждёт, чтобы увезти отсюда. Ей немного грустно расставаться со всеми, остаётся тёплое чувство к остающимся, но... автобус ждёт, и пора уезжать. Ещё она запомнила, что отдала какой-то женщине свою шаль, сказала, что больше ей шаль «не пригодится»...
Вот такой сон. Проснувшись Прес ещё долго лежала, осмысляя сон и пытаясь что-то расшифровать. За окном синело чистое небо, и расползался след от реактивного самолёта.

Остаток дня прошёл спокойно.
Вечером Дозер вспомнил, как Ин рассказывала, что Свами Махам является личным другом старухи-хозяйки замка. И, возможно, также – другом покойного мужа-сатаниста. Пытались припомнить, можно ли с уверенностью сказать, что Свами Махам, согласившийся провести совместный сатсанг – именно тот Свами Махам, который известен в эзотерических кругах, как просветлённый Мастер. Но... никаких чётких доказательств, что приглашение было получено от «истинного Учителя», так и не было обнаружено: сколько ни гадали, не приняли за достоверную ни одну из вероятностей. Фото настоящего Свами Махама видели все, а вот пригласившего их – не видел никто.
Спать разошлись около полуночи, так и не отыскав ничего утешительного. На самом деле, уже дня два назад – реально ждать «Учителя» перестали. Просто никто не отдавал отчёт, почему до сих пор все не разъехались. Расходились из библиотеки. После проведённого расширенного поиска материала, где была бы какая-то информация о самой хозяйке или её муже. Поиски закончились не слишком утешительно. Хозяин, похоже, и впрямь всерьёз занимался чем-то вроде чёрной магии. Во всяком случае, обнаружили альбом с настоящими заклинаниями, навлекающими на выбранную жертву многия неприятные последствия. Короче, уяснив, что в замке дело «не чисто» – разошлись спать, напоследок обругав хозяйку Серафиму Хароновну старой ведьмой, которую «уже бы черти унесли – не жалко».

Утро выдалось пасмурным. Атар проснулся с отвратительным настроением. Накануне он пробовал объясниться с Наной, но ничего толком так и не получилось. Нана стала слишком заторможенная. К тому же постоянно пугалась и оглядывалась, как будто чего-то искала. Это совсем не способствовало развитию романа. Днём она рассказала, что слышит голоса, которые то смеются, то зазывают её куда-то. И она натурально боится, а с утра слегка дрожала всем телом. А ещё: кто-то заглядывал к ней в окно, но скорее всего – это показалось, потому что за окнами... сыпались лепестки. И самое главное: днём она отчётливо вдруг осознала – как откровением озарило – она вспомнила, чего ждала уже многие годы, и кто её «звал». Оказывается в детстве по соседству жил мальчик, с которым образовалась детская любовь. И поклялись кровно, что «не расстанутся», но... как это водится – жизнь развела их ещё подростками – в разные стороны, пока и повзрослеть толком не успели. Так вот, она внезапно вспомнила того мальчика и то, как в горячке между состояниями беспамятства, когда болела – поклялась «найти его, если судьба разлучит». А он принёс свою клятву, что «никогда не оставит её», и ушёл «приносить жертву Богам» в знак их вечной связи. Она ещё сколько-то болела, а потом выздоровела. Вскоре её увезли родители в другую страну. Так их разлучила жизнь. Со временем Нана забыла детскую любовь. А теперь внезапно вспомнила о нарушенной клятве.
Всё это вспомнилось Атару утром.
После таких откровений продолжать пытаться войти с Наной в роман оказалось как-то не уместно, и Атар прекратил «строить планы». К тому же ещё добавилось и своих опасений, связанных с событиями в этом странном замке, которые отнюдь не радовали. В итоге, Атар откровенно ждал, когда уже, наконец, расстанется с опасным «мистическим гнездом», как он втайне стал называть это место.
Дело в том, что прошедшим днём Атар снова взглянул на «семейный портрет» на лестнице. И резко впал в ужас: с картины на него смотрело лицо... той самой – «знатной дамы», которая участвовала когда-то в видении в ашраме, и которую возненавидел мальчик, когда та вызволила его из служения наложником, чтобы бросить сектантам или палачам для неизвестных ужасных надобностей, может даже жертвоприношения... И мгновенно – вспышкой – пришёл на память сон: в первый день по приезде в замок...
Лицо «ведьмы на костре» – оно тоже носило эти же черты!..
Уже загораясь, она кричала, что проклинает его за то, что он послал её на костёр, и... когда он «снова увидит её – свершится возмездие: смерть покарает его»...
Вот такой «прогноз»... Совершенно отвратительный. Подальше бы держаться от таких снов! Он, оказывается, снился не один раз – в разных вариациях. И вот – прошлым днём... Атар... внезапно узнал... – другими словами: он «видел её лицо»...
Всё это было совершенно неприятно! Нелепо и глупо.
А главное – испугало Атара! Ему даже пришлось присесть на ступеньки – так сделалось дурно. А потом он отыскал, всё же, виски... Только... – с некоторых пор Атар не хмелел, и виски вообще мало помогло, несмотря на то, что выпил очень много. Забылся он только вечером за общими разговорами, а вот – поди же: наутро – снова вспомнил!

Нана находилась в своей комнате, когда снова услышала – то ли шелест, то ли шёпот, а может и то, и другое вместе. Она только что собралась писать письмо, сама не зная толком зачем, ведь очень скоро все решили покинуть замок. Ждали ещё последние два-три часа, исчерпывая окончательно надежду дождаться возвращения Ин. Она встала и подошла к окну. С реки к замку тянулся туман. Плотной завесой он скрывал уже бОльшую часть реки, создавая завораживающий эффект. Как магнитом Нану неудержимо повлекло выйти туда, где чернел разрушенный причал.
Она не стала сопротивляться: интуиция уже давно заняла в её жизни подобающую роль. Нана слушала внутренний голос и подчинялась движениям, которые ощущала, как естественное внутреннее стремление. Накинув лёгкое пальто-накидку, Нана вышла и торопливо направилась к берегу, обходя замок. По дороге, она повсюду отмечала рассыпанные лепестки жасмина на совсем зелёной ещё траве. На душе было спокойно, как будто все проблемы вымерли, и ничто не имеет значения. Это было хорошо.
Вскоре она дошла до причала и взошла, опираясь на остатки перил, вдыхая воздух всей грудью. Доски под ногами немного качались. И... тут – она услышала:
- Нана, ты где? - такой естественно-родной голос...
- Я тут, на берегу. Ничего не видно за туманом. Здесь прямо, как в молоке: даже пальцев на вытянутой руке – уже не видно.
- Ты видишь причал?
- Да, я на нём стою. Шатается. А ты где?
- В лодке. Пройди немного вперёд и входи сюда.
- А как же вещи?
- Сейчас не нужны, видишь лодку?
- Вот, нос показался. Вхожу. Ты где?
- Входи...

Лодка медленно отплывала от берега. Нана по-прежнему никого не видела на том конце лодки.
Сердце её испытывало блаженное щемящее счастье. И слушало тишину.

****************

Атар находился в своей комнате, когда туман настиг замок. Он мелко дрожал и на лбу выступил пот. Лепестки уже не только ударялись в стекло, но и проникали из-под двери – из коридора. У Атара мелко застучали зубы. Частью сознания он понимал, что всё это очень смешно, и рассмеяться – самое время. Но... рассмеяться, как раз, совсем не мог. Он даже не мог выйти, чтобы хоть с кем-то разделить свой страх: чувство совершенно непонятного происхождения. Как его вообще угораздило так вляпаться! Зачем же он сюда приехал? Все его предыдущие глупости – просто пустяк по сравнению с этой: на ровном месте возникшей... «мистерией»...
И тут его охватило:
- Да ведь я МЕЧТАЛ попасть в мистерию? Разве я не мечтал увидеть чудо? Я же просто идиот! И как раз: посреди... – чуда...
Это было последнее, что он сумел вразумительно подумать. Тело его «уплывало»... В то время, как туман – наполнял комнату. Удивительно, но он был совсем не влажный, как положено любому туману, а как раз – сухой: настоящий дым...
... Кто-то НАВЕРХУ... вероятно... курил свою гигантскую трубку. А может даже кальян...

Последнее видение проплыло перед Атаром, прежде чем всё исчезло: даже необоримое волнение, сопротивление и желание сбежать.
В видении в кресле восковой фигурой лежала голая Ольна. Её губы и ногти были накрашены тёмно-рубиновым цветом, на тумбочке рубиновыми же оттенкоми переливалось в бокале вино. Пол засыпан сплошь, как густым ковром, белыми лепестками. И контрастом – чёрная военная форма, похожая на эсэсовскую – вернее жакет, а фуражка – неслышимым, но решающим аккордом – чернела у Ольны на голове. Красивая декорация, эстетически наслаждающая поза... Она полулежала, откинувшись на спинку, придерживая в одной руке то ли плеть, то ли указку черного цвета. На лице блуждала довольная улыбка. Если бы было кому проследить направление взгляда, уже начавших стекленеть, её глаз, то он заметил бы неподалёку на полу – стопку фотографий, на которых оказались запечатлены сваленные в кучу, правда не так эстетически, голые тела – в углу стерильного кабинета, выложенного кафельной плиткой.


****************

Прес услышала автомобильный сигнал из библиотеки. Какая-то машина сигналила снизу. Она обрадовалась, поспешно захватила альбом, который внимательно рассматривала, и подбежала к окну.
Туман сгущался, и почти ничего уже нельзя было разобрать. Но снизу, во всяком случае, слышался шум работающего мотора. Понимая, что нужно поторапливаться, Репка вышла сначала в коридор, потом на лестницу и прокричала, что пришла машина. По коридору разнеслось эхо, а за ним необычная – какая-то неестественная тишина: ни привычных шорохов, ни голубиного воркования, ни даже шелеста засыпавших пол лепестков – ничего... Репка ещё раз прислушалась, потом затихла, как она это часто делала – впитывая внешние энергии на предмет чьего-либо присутствия. Видимо, ничего не определив, она поспешно направилась в свою спальню, взяла уже заранее приготовленную сумку с аккуратно уложенным в неё компьютером, и торопливо двинулась к выходу.
Проходя мимо гостинной, Прес заглянула внутрь.
Посреди мистического-ритуального столика: на высоком с резной спинкой стуле, как на постаменте – восседал обнажённый Дозер, с подаренной змейкой на шее. По всему полу – разложенными вокруг блестели металлические изящные, разных форм: ножи, чехлы, клещи, щипцы, какие-то неизвестного назначения шестерёнки и винты, гайки, отвёртки, ключи и плоскогубцы. На столе, вокруг ног Дозера, похоже, как в комнате Али, рассыпи фотографий – тех самых, а может других: женщин или «йогинь», среди которых выделялись, как минимум – две красивые негритянки. Дозер посмотрел на Прес и заулыбался счастливой улыбкой. Когда Репка прокричала ему «быстрее собираться, потому что сейчас начнётся» – он только ещё сильнее засветился радостью. Как удар молота в зале заседаний, прозвучала очевидная в своей конечности данность: Дозер никуда не поедет. Он выглядел таким счастливым, что показалось каким-то нелепым кощунством уговаривать его сейчас же бежать вниз. Она не раз слышала, о чём мечтал Дозер. Похоже, на этот раз он, как никогда, был близок к осуществлению, наконец, своей мечты.
- Ай, да замок! Вот так сатсанг! - успела подумать Прес прежде, чем аккуратно прикрыла перед собой дверь гостинной.

Уже садясь в автобус, она услышала со стороны замка негромкий хлопок, который сознание быстро квалифицировало, как, наконец, материализовавшийся, выстрел.
- Нашёл, значит, патроны... - Прес не осуждала... В конце концов, каждый выбирает то, к чему стремится, - имеет право, как говаривал Серж.

Автобус тронулся – тихо, совсем беззвучно, как будто плыл в молоке. Внутри не было видно ничего, даже соседнего сиденья. На душе у Прес царила тишина и спокойствие. Лёгкие, в такт движению, покачивания тела – в тумане, при отсутствии видимо-окружающего – напомнили ей ощущения волнообразно покачивающегося цветка: посреди поля с такими же цветками – на тонких стеблях, уходящих в глубь Земли – к самому её центру.

 Отправлено: 03.02.09 02:12. Заголовок: Пока ещё не читал, п..

Пока ещё не читал, почитаю завтра — сейчас пора слить и обработать и спать.
Сразу бросается в глаза, что вместо дефиса — у тебя стоят минусики. Если ты писала в Ворде — то надо одновременно нажимать Ctrl, Alt и -

 Отправлено: 03.02.09 18:17. Заголовок: Не вставляет с первы..

Не вставляет с первых строк. Писанина может и интересная, но только с точки зрения форумной интриги, то бишь пустопорожнее. Судя по объемам у вас много времени, лучше направте его на изучение, например, материала изложенного на ресурсе http://www.freshly.ru/. Вот где классссно жжжжарят, книги - супер, всем читать!

 Отправлено: 04.02.09 00:49. Заголовок: Мне напомнило когда-..

Мне напомнило когда-то читанное это

 Отправлено: 04.02.09 05:40. Заголовок: ded напомнило когда..

ded

цитата:

напомнило когда-то читанное это

Я и вообще читать почти не могу, но если читаю, то... как мне кажется, инфу. Если она есть.
Но вот же... начав читать по ссылке - режет бесконечное оценочное описание и деление на "это у них плохо" и "это плохо" и " в этом никто не понимает" и "это не то, что я ожидала", а это... ... Но вот тут "опять не то", и так - бесконечно.

Слишком самовлюблённость автора мешает. И уж совсем - долго-долго, при том, что точка зрения автора ясна уже со второй страницы.. Это мне не осилить.
А в конце - выводы "по-Бодхи": - устранение негативных эмоций - вот в чём щасте. После такого долгого текста - довольно примитивное окончалово.
И ещё заметила (уже не впервой), если сам автор самонаслаждается описанием собственно своих "особенных достойных чуств и поступков", то я - уже читать не могу. Когда автором движет нечто(не самоё, что называецо...) - короче, мне видится его портрЭт, и если он не нравится, то... читать - сразу неохота.

По ходу, она исписалась, но... кончила или нет - не факт.

СЕРЁГА

цитата:

Сразу бросается в глаза, что вместо дефиса — у тебя стоят минусики.

Вощем, не знаю, как те удаётся, но у меня и тут счас - ничо кроме минусиков не проставляется. А когда уже готовый текст копирую, то... в форуме он МЕНЯЕТСЯ: уже нет ни красной строки, ни тире, всё это накрывается медным тазом при расположении на сайте (это же и на Лотосе)
И Тире вообще с киборда не ставится, а только если сама программа корректирует (вместо меня).
Вот это вот: "одновременно нажимать Ctrl, Alt и - " - не работает.

Rimanez

цитата:

Судя по объемам у вас много времени

Сколько себя помню, люди всегда удивлялись, что я живу "не работая". Так что... "много времени" - можно смело считать моёй отличительной чертой. Подозреваю, что это из-за того, что у меня практически нет "быта", )очень неприхотлива, чтобы тратить себя на быт). Из-за этого высвобождается оченно много незадействованноЙ Енергии.
Кстати, меня порадовало, что впервые удалось писать довольно долго, возвращаясь, как это делают нормально пишущие люди.
И по ходу поменялось начальная задумка как минимум пару раз.
Так что: сама я нахожу проЕкт весьма продуктивным.
А что "понравиться" не могло (некоторым) - так и предположено, будто понравится - не было. Не всякое описание нравится, и нужно обладать нестандартным качеством, чтобы... остаться "незатронутым" настолько, чтобы быть в состоянии судить независимо от "негативных эмоций"(по-Бодхи)

 Отправлено: 04.02.09 07:44. Заголовок: Дочитал только до то..

Дочитал только до того момента, где Атар хочет засунуть руки под свитер Наны, потому что она на мальчика похожа - дочитаю завтра - очень хочется спать.
А почему ты говоришь, что все мужчинки латентные педики - но про себя категорически заявляешь "я не лесби!"?

 Отправлено: 04.02.09 12:32. Заголовок: 3) Да, если... ... е..

3) Да, если... ... если так уж хочется автору вывернуться наизнанку.

Дочитал до конца в надежде найти интересное, но, к своему сожалению, ничего интересного для себя не нашел.
Не берусь судить об описаниях изображенных персонажей, так как это личное дело и видение автора. Бросается в глаза, что себя автор прописал очень скудно по сравнению с остальными, как бы забывая, что все плохие и хорошие стороны каждого уже давно для всех как на ладони. Сказывается "личностная слепота" :)
Осталось ощущение недовысказанности, как будто слушаешь собеседника, а он торопиться выговориться, недоговаривает, глотает "окончания слов".
"Эзотерическая сторона" происходящего прописана, на мой взгляд, очень бледно по причине того, что сам автор, как говорится, от этого берега уже отошел, а на другой берег только неуверенно ступил одной ногой. Да к тому же он там еще слеп, глух и нем.
Но все же это богатый материал для психоаналитика с эзотерическим уклоном :)

 Отправлено: 04.02.09 14:27. Заголовок: milapres Я не говор..

milapres
Я не говорил, что по ссылке что-то интересное. Просто какое-то внутреннее ощущение сейчас было похоже на тогда.
Оценивать твой труд не берусь. Единственное, нет желания говорить что-то плохое, наоборот хочется поддержать.
В этой теме ты ведешь себя по-другому. Похоже, это для тебя очень важно.
А может дело в том что, после последнего обсуждения на лотосе алголова сайта про кликанья, мое отношение к тебе резко изменилось.

 Отправлено: 05.02.09 00:22. Заголовок: milapres, мне понрав..

milapres, мне понравилось! Ты где-то писала, что триллер будет длиннющим, типо Сафари - книга, а не рассказ. Тут же скорее виден рассказик.
Сначала всё так медленно развивается, как будто пишется отчет о посещении мероприятия - супер. А потом резко все понемногу мрут - напоминает ужастик - как будто фильм посмотрел.

А почему это всех зовут по аналогии с никами, а я типо бульдозер - хз что! 25 октября + 7 дней = 1 ноября - хеллоуин и заодно мой день рождения - неужели я помру вот так, не отпраздновав напоследок др?

А чего, будет ещё вторая часть? Выкладывай, жду с нетерпением.

цитата:

После ужина своим ходом на взятой в прокат машине с нанятым парнем-водителем приехали ещё двое: мужчина и женщина – оба молчаливые, медлительные – пробыли в общем зале что-то около получаса и один за другим ушли отдыхать.

Чего-то я не встречал этих чуваков далее.


Rimanez

цитата:

Не вставляет с первых строк. Писанина может и интересная, но только с точки зрения форумной интриги, то бишь пустопорожнее.

Да ладно, вам просто стало обидно что все таинственно испарились - а ваше тельце позорно болталось на люстре, а позже его положили в морозильник и съели.

 Отправлено: 05.02.09 02:36. Заголовок: СЕРЁГА типо бульдозе..

СЕРЁГА

цитата:

типо бульдозер

Это у тя ассоциация спессфическая. На самом деле Дозер - хорошее имя - ёмкое, и подходит. Лично мне кажецо, что оно ближе к дозе чем к буль-буль-дозе. Когда нужно найти имя я СЛУШАЮ звучание, чтобы оно соответствовало внутренней сути, а не строго придерживаюсь существующего имени. Только своё не умею слушать, потому просто скопировала уже сложившееся. Не знаю, как но в именах (сочетании звуков и на глаз - букв) есть "вкус энергии". И опять на тебя выплыла "змейка"... Показательно. Блинн... и пистолет, потом вспомнила случайно - мы жеж тут о пистолетах как-то разговаривали? Или мне приснилось?
Корочче, очень много совпадений получилось. Пока пишу про шахматы - тут говорят о шахматах(я нахожу постфактум), и ещё в нескольких метсах - счас потерялось в памяти.

Вот Валери высказал, что образ Репки мало прописан. Это и правда. Я заметила ещё с середины - он не шёл. Почему? Фиг знает. Алгола вообще пришлось выключить (убрать уже написанное) так он туда не встраивался. А на самом деле при ближайшем рассмотрении самым объймным вышел именно Дозер. А Репко наравне с Али - почти никакая.
Однако, ещё меньше выписаны (Ден и Нана)(те двое, которых "не встречал далее"), так что нельзя сказать, что я нарочно себя куда-то "на задворки" засунула.

Кстати, кончить жисть на магическом столе (ещё и оседлав его троном) да ещё в окружении материализовавшихся негритянок да при помощи мистического пистолета - разве не твоя мечта?

цитата:

25 октября + 7 дней = 1 ноября - хеллоуин

В каждом октябре 31 день - как раз всё верно = хУлеВин.

цитата:

где-то писала, что триллер будет длиннющим

Потому что можно было прописать почти каждого из 12-ти с детства, и вставить в воспоминаниях.
Но после я обнаружила, что всё идёт как бу-бу-бу - слишком долго и... непонятно зафигом.
И стала вычищать.
К тому же на середине или даж раньше оказалось, что у меня нет к героям и вообще истории личного отношения, и... из ... что называется - ниоткуда его не достанешь, а без этого - нет смысла писать, зачем?
Ещё... влияет здешняя атмосфера - пока я её слушаю - рассказ СООТВЕТСТВУЕТ и... выйти в Экшен никак не можно - вы же тут спите на ходу, к тому же никто не фига не знает зафигом здесь что-то и кому пишет. Жисти тут нету, воще - надо сказать. Стоит ли удивляться, если после этого герои - не имеют почти никаких телодвижений?

Попозже ещё допишу, нужно убегать на приключение...

 Отправлено: 05.02.09 03:56. Заголовок: Странно, у меня тоже..

Странно, у меня тоже возник вопрос - а почему 25 октября? И СЕРЁГЕ смотрю интересно.